- «Cеверный рабочий» - http://2008.nworker.ru -

Михаил Аверин на юбилее Северодвинского суда.  Фото В. Бербенца
Михаил Аверин на юбилее Северодвинского суда. Фото В. Бербенца

Михаил Аверин: «Судьями не рождаются»

Главный служитель Фемиды Архангельской области о себе, о жизни, о профессии

Автор Владимир Тикус дата: 9 апреля 2009 @ 15:47 в Право | Комментарии отключены

— Михаил Григорьевич, как пришли в профессию?
— Свою роль сыграл его величество случай. Где-то лет в 16—17 я столкнулся с несправедливостью. В деревне у нас произошла драка, в которой я не участвовал, в тот день работал на заводе в вечернюю смену. Но участковый инспектор по чьим-то словам решил, что я тоже был участником драки. В итоге меня вызывали и обсуждали на различных уровнях, в том числе на товарищеском суде. Именно тогда я решил, что непременно должен защищать справедливость. Поставил цель стать судьей. В середине 60-х годов прошлого века не было такого изобилия юридических вузов, как сейчас. На весь Советский Союз были три базовых — Саратовский, Свердловский и Харьковский. Поскольку жил я в Пензенской области, то выбрал Саратовский. Поступал после службы в армии в 1969 году, хотя попасть туда было довольно сложно. Требовалось не менее двух лет трудового стажа. Туда засчитывался срок службы в армии, имела вес и рекомендация обкома партии либо обкома комсомола. Перед получением диплома меня отправили на четырехмесячную производственную практику в Ломоносовский районный суд Архангельска.
30 июня получил диплом, а 5 июля уже рассматривал первое дело в Ломоносовском суде. Так и получилось, что судьей я стал в 26 лет.
— И все-таки, по вашим ощущениям, чаще судьями рождаются или становятся?
— Судьями не рождаются, судьями становятся. Здесь, наверное, следует поставить вопрос так: каждый ли может быть судьей? Далеко не каждый. Моя судейская практика это подтверждает. Также не каждый может быть доктором, журналистом, президентом. Хотя, с точки зрения закона, доступ к этим профессиям для всех одинаковый. Самое главное качество, которым непременно должен обладать судья, — уважение к человеку. Пусть даже перед тобой убийца, насильник, ты должен видеть в нем человека. Эмоции не должны заслонять закон.
— Есть такие судьи, которые боятся принимать решения?
— Конечно. Бывает, что они не решаются принять решение не только по уголовному делу, но и по гражданскому. Духу не хватает. Вот еще одно личное качество, необходимое в нашей профессии, — сила воли. Вспоминаю первые годы работы. Поступило уголовное дело. Обстоятельства таковы, что все обвинение построено на косвенных уликах. В подъезде обнаружили труп. Очевидцев преступления нет. Надо было провести подробный анализ всех обстоятельств. Я брал на себя огромную ответственность. Ведь только от меня зависело, пойдет ли человек из зала заседаний под конвоем в тюрьму или выйдет на свободу. И только когда я вынес приговор по этому делу, он прошел через кассационную, надзорные инстанции, я почувствовал в себе уверенность. Но и к этому также надо быть готовым, в конечном итоге любой приговор, любое решение — это не одна бессонная ночь.
— И сейчас, через 30 с лишним лет вашей работы судьей, уверенность вас не покидает?
— Полагаю, что да.
— Возможность судебной ошибки — ведь она всегда существует. А за ней искалеченные человеческие судьбы...
— Нет людей, которые бы не ошибались. Существуют упущения, возникшие по вине судьи. Когда он понадеялся на «авось» и поленился лишний раз обратиться к тексту закона. Были случаи, когда судья назначал наказание выше той нормы, которая предусмотрена законом. Это в принципе невозможно, а он самонадеянно не открыл кодекс. В то же время существуют ошибки, связанные с толкованием, оценкой норм, порожденные нестабильным законодательством, меняющейся судебной практикой. Для исправления подобного рода разночтений существуют вышестоящие инстанции, которые, исправляя ошибки судей нижестоящих инстанций, направляют судебную практику. В известной степени судебные ошибки сродни медицинским, они также имеют различную природу.
— Но медиков куда как сложно привлечь к ответственности. Я за последние годы только одно такое уголовное дело и могу припомнить. Про врача Онежской больницы.
— Действительно такие случаи редки. Возможно, связано это с корпоративной солидарностью.
— А вам приходилось сталкиваться с такими судьями, которые целенаправленно пришли в профессию с корыстными целями?
— Какого-то конкретного примера назвать не могу. Но в то же время хочу отметить, что иногда в судейское кресло попадали случайные люди. К сожалению, мы ошибались, доверяя им вершить правосудие. Таких людей привлекало не служение закону, а внешняя атрибутика: мантия, величие, возможность вершить судьбы. Стукнул молоточком по столу — мол, я здесь хозяин. Многие из них просто не готовы к работе. Они не предполагают, как это сложно взвешивать все на весах Фемиды, выносить решения и приговоры от имени Российской Федерации. В связи с этим хочу отметить, что предпочтительна для меня прежняя практика, когда судьей становились со студенческой скамьи, обладая основательной базой знаний и незамутненной головой. Из такого специалиста, юного, энергичного, можно ваять хорошего судью. Вообще вопрос подготовки судейских кадров сегодня стоит очень остро.
— Чем занимается главный судья области?
— Полномочия председателя суда четко определены соответствующей статьей закона «О статусе судей». В первую очередь, я отвечаю за работу всей судебной системы области: курирую вопросы функционирования мировой юстиции и районных судов области, решаю кадровые, хозяйственные вопросы. Также представляю интересы нашей области в президиуме Совета судей Российской Федерации, участвую в заседаниях Совета судей и квалификационной коллегии области, рассматриваю жалобы по делам несовершеннолетних, помещаемых в специальные учреждения временной изоляции... Рабочий день зачастую начинается с решения обыденных житейских проблем: почищен ли снег, как идет строительство нового здания суда, каково состояние коммуникаций. Как-то я был в США и спросил у председателя Верховного суда штата Мэн о состоянии водопровода, кровли здания, где располагался суд. Осознав суть вопроса, он очень удивился, отметив, что его дело — исключительно правосудие. Все остальное — сфера компетенции соответствующих служб.
— За все время работы вам не предлагали взятку, не угрожали, добиваясь нужного решения?
— Ни разу. К чести людей, осужденных мной за минувшие годы, они понимают, что обвинять меня в своем несчастье нелепо. Я выполняю свою работу. Не было и пылких писем с благодарностью за то, что я наставил их на путь истинный, лишив свободы. В связи с затронутой темой, припоминаю две примечательные встречи. Однажды мы с коллегами в семидесятых годах прошлого века отмечали день рождения в ресторане «Двинские зори». Спустя какое-то время к нашему столику подошел молодой человек, спросил: «Вы Аверин?». Говорю, что да. Он в ответ: «Я только что оттуда (из зоны). Так вот вам просили передать мнение: «Аверин судит по справедливости». Такая оценка, полагаю, дорогого стоит. Памятна мне и еще одна встреча. В раздевалке вологодской бани сидел мужчина с сыном, который обратился ко мне со своеобразным монологом: «1980 год, статья 206, часть три, пять лет. Я все отбыл, все справедливо. К вам никаких претензий. Я сейчас предприниматель, и у меня все хорошо». Что касается взяток, то я глубоко убежден, что для нас, и такова специфика этих мест, взятки — явление чуждое. Не берем, да и не дают. Даже маме родной я откажу в иске, если она не права, так уж я воспитан. Очень обидно, когда из-за отдельных подонков огульно обвиняют всю судебную систему в коррупции. Молюсь, чтобы зараза эта не проникла в ряды нашего судейского корпуса. За всю мою практику было два случая взяточничества среди судей (в 70—80-е годы в Коноше и Холмогорах). Один судья взял две бутылки водки и получил за это четыре года лишения свободы, другой — пять тысяч и восемь лет лишения свободы.
— Я побывал на семинаре в Москве, где выступал председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. Он прямо сказал, что судебная система занимает первое место по уровню коррумпированности. И самые коррумпированные судьи находятся на северо-западе страны.
— Когда такое говорят, во мне все вопиет. Ведь это голословные обвинения. Ты приезжай на место, изучи ситуацию, посмотри дела. Может, в Питере или в Москве с коррупцией так и обстоят дела, но никак не в Архангельской области. За судей наших я отвечаю и с Кабановым готов дискутировать.
— Что скажете о нашем, Северодвинском суде?
— Я к нему отношусь с искренним уважением и всегда об этом говорю. Я хорошо знаком с этим судом еще с 70-х годов, когда его возглавлял Валентин Михайлович Тетеркин. В этом суде работала и работает когорта потрясающих достойных людей. Там есть свой особенный стержень, кто бы ни работал председателем. Это суд системообразующий, он в тройке лучших в области, хотя существуют и разного рода проблемы.
— Хотелось бы получить ваш комментарий касательно истории, связанной с публикацией в нашей газете статьи «Оранжевая колба», и последующих двухлетних судебных разбирательств. Что вы думаете о позиции прокуратуры, которая утаивала, по сути, оправдательный документ?
— Я об этом деле слышал. Оно неоднозначное. Кодекс этики не позволяет мне давать комментарии действиям коллег, но скажу, что действительно бывает усердие не в меру. И среди судей, и среди работников прокуратуры. Малозначительные дела раздуваются. На это впустую тратятся государственные средства. Но не буду никого обвинять или оправдывать. Я с одинаковым уважением отношусь и к журналистам, и к работникам прокуратуры.
— Тогда коснемся такой многострадальной проблемы, как взаимоотношения прессы и судебной власти.
— Действительно проблема взаимоотношений судебной власти и СМИ является предметом жарких дискуссий, но хочу отметить, что все зависит не от профессии, а от людей в профессии. Ваше предназначение понятно — донести до читателей и зрителей общественно значимую информацию. Но всегда ли она точна? Зачастую факты искажаются, додумываются. При этом мнение о судебной власти складывается в том числе по вашим публикациям. С другой стороны, я не приветствую тех судей, которые избегают общения с журналистами, попросту боятся фото- и видеокамер. Заняв кресло судьи, ты стал публичным человеком, должен быть открытым и доступным. Потому важно найти золотую середину. Убежден, что и судьям. и журналистам необходимо умение слышать, доверять друг другу.


Статья распечатана с «Cеверный рабочий»: http://2008.nworker.ru

URL статьи: http://2008.nworker.ru/2009/04/09/mixail-averin-sudyami-ne-rozhdayutsya.html

Copyright © 2008 «Cеверный рабочий». All rights reserved.