- «Cеверный рабочий» - http://2008.nworker.ru -

ЖИТЕЙСКАЯ ИСТоРИЯ

Рука помощи

Автор Администратор дата: 9 апреля 2009 @ 15:32 в Общество | Комментарии отключены

Папа
Родного отца я никогда не знал. Немного помнила его Радда, но папаня сбежал, когда ей было всего четыре, а мое появление на свет планировалось только через пару месяцев. Зато мы до сих пор хорошо помним отчима.
Мама вышла замуж во второй раз, когда мне было шесть, а Радде — десять. Отчима, дядю Игоря, мы приняли сразу, что в таких ситуациях случается редко. Нам с сестрой он казался таким большим, сильным и добрым, а главное, приносящим домой деньги, на которые можно было покушать. Жили-то ведь впроголодь. До сих пор с кривой усмешкой вспоминаю дни, когда даже хлеба не на что было купить — питались одной картошкой. Дядя Игорь наши ожидания оправдал. В доме наконец-то появились нормальная еда, более-менее приличная одежда для мамы, несколько игрушек для нас.
Ни меня, ни сестру отчим никогда не обижал, зато, когда хотел выразить одобрение, мне со смешком взлохмачивал шевелюру, Радду же поощрительно похлопывал по коленке. Тогда этому никто не придавал никакого значения.
Однажды, спустя примерно год после начала совместной жизни, мама с дядей Игорем пришли домой очень радостные. На все наши расспросы загадочно молчали и только перед ужином выложили на пол целую гору подарков. Мама, улыбаясь и одновременно вытирая слезы платочком, сказала, что дядя Игорь нас усыновил. И стал нашим папой. Мы тогда не совсем поняли смысл произошедшего. Папой так папой. Где еще лучшего найдешь? Потом был праздничный ужин с мороженым и пирожными на десерт, всей семьей мы выдумывали разные интересные игры, дурачились и веселились. Спать легли, прижимая к себе такие замечательные игрушки. Это был очень хороший день, я никогда его не забуду.

Рухнувший мир
Спустя два года мама при родах младшего братика умерла. Не выжил и ребенок. Некоторое время мы жили почти так, как и прежде. А потом мир вокруг начал меняться: сначала по чуть-чуть, а потом все явственней. И все страшнее.
От дяди Игоря частенько стало попахивать спиртным. На нем это сперва никак не отражалось: отчим оставался таким же заботливым и добрым, как и раньше. Все так же одобрительно похлопывал меня по спине, а сестренку — по колену. Вот только рука на ее колене задерживалась все дольше и дольше... Как-то Радда не выдержала, вскочила и убежала в свою комнату. Помню, я еще долго не мог понять, с чего она так психанула? Глуп был.
Но не настолько, чтобы не осознать: наш мирок окончательно рухнул, когда отчим влепил Радде пощечину. Это был сильный удар ладонью, от которого сестренка отлетела на несколько метров, стукнулась затылком о стену и потеряла сознание. Дядя Игорь тут же бросился к ней, прижал ее голову к груди и начал гладить по волосам, испуганно бормоча: «Прости, милая, я не хотел. Ну прости, солнышко, погорячился, с кем не бывает...» В сознание Радда пришла не скоро, потом две недели лежала с сотрясением мозга. Это я сейчас знаю, тогда и понятия не имел, что такое с сестрой — в больницу отчим обращаться не стал.
Следующий год стал для Радды настоящим кошмаром. Правильно говорят: единожды подняв руку на женщину, мужчина остановиться уже не сможет. А ведь отчим еще и пил, причем чем дальше, тем сильнее.
Мы с сестрой опять стали голодать: все деньги уходили дяде Игорю на пропой. Кончилось тем, что Радда — в свои тринадцать лет! — нанялась по утрам помогать знакомой уборщице мыть подъезды, за что та иногда нас подкармливала или давала мелочь на хлеб.
Не помню точно, когда это началось, но иногда по ночам из комнаты сестренки доносилось злобное бормотание отчима, а затем полные отчаяния мольбы, стоны и всхлипывания Радды. Я прекрасно понимал, что именно происходит за стенкой, но в свои девять лет сделать ничего не мог. Боже, как я ненавидел себя за слабость! И за липкий, унизительный страх.

От судьбы не уйдёшь...
Однажды, вернувшись из школы, зашел на кухню проверить холодильник — вдруг что съестное завалялось? Окно на улицу было открыто, сестренка стояла на подоконнике и, казалось, о чем-то глубоко задумалась. Услышав мои шаги, резко обернулась, довольно долго смотрела на меня в упор, а потом тихо сказала:
— Привет. Ты не вовремя.
Я все понял и ответил:
— Радда... не нужно... как мама.
Сестра молчала.
— Ну, пожалуйста.
Радда на секунду закрыла глаза, затем глубоко вздохнула, передернула плечами:
— Да, ты прав. И о чем я думаю? На кого же тебя хотела оставить, дура?
Сестренка повернулась и хотела уже было спрыгнуть на пол, как вдруг ее повело назад. Я понял, что еще секунду — и Радда упадет вниз. Не помню, как в мгновение ока очутился рядом с подоконником и протянул сестре руку. Зато никогда не забуду, как Радда вцепилась в меня мертвой хваткой и сумела-таки втащить себя внутрь. Отдышалась. Потом села на пол возле стены и горько расплакалась.
Прошло много лет. Жизнь раскидала нас по разным городам, я женился, Радда вышла замуж. Правда, и здесь ей не повезло: супруг оказался пьяницей и отъявленным мерзавцем. Так же, как и отчим, он бил сестренку, насиловал. Сколько раз я ее спрашивал: «Почему не оставишь урода?» На что она только качала головой и грустно улыбалась: «А толку? От судьбы не уйдешь...»
...Письмо состояло из одного слова: «Прости...» Судьба настигла Радду: сестренка выбросилась из окна. И никого не оказалось рядом, чтобы протянуть ей руку помощи. Меня не оказалось рядом...

Эдуард МАРЕВ


Статья распечатана с «Cеверный рабочий»: http://2008.nworker.ru

URL статьи: http://2008.nworker.ru/2009/04/09/ruka-pomoshhi.html

Copyright © 2008 «Cеверный рабочий». All rights reserved.