Война и мир фельдшера-солдата

Две малые родины...
В северодвинской квартире Дракуновых полстены занимает цветная фотопанорама местечка в Лешуконье, где разливается река Мезень, а вдали в мареве невероятного света угадывается нечеткая линия строений.
Невестка Анатолия Иосифовича Валентина Алексеевна остановила указку на белой точке: «Это папин дом в деревне Смоленец». Папой она называет своего свекра. «Да, здесь моя вторая малая родина, — живо включается в разговор Анатолий Иосифович. — А первая — на Вологодчине».
Ветеран одет празднично — на нем рубашка в мелкую полоску, брюки с иголочки. Ну кто бы сказал, что он родился всего двумя годами позже Октябрьской революции? Его биография полна изгибов, переломов. И повзрослеть ему пришлось в детстве.
...1929 год. Дракуновы держат полное подворье скота, и тут на семью обрушивается беда: умирает мама. Самый старший из троих детей — десятилетний Толя. Ему и пришлось разделять с отцом все хлопоты по домашнему хозяйству, впрягаться в тяжелую крестьянскую работу. Папа смастерил специально для сына — по его росточку — косу, и оба мужика — большой и малый — на равных ходили в дальние угодья заготавливать сено...
Вскоре коллективизация перечеркнула личное: отец вступил в колхоз. Ребячья спинка начала было расправляться, но тут семью придавил голод, потому что продукты выдавались только по трудодням. Чем кормить детей? Отец принимает решение перебраться в город. В Великом Устюге Толя завершил семилетнее образование. Там же окончил фельдшерско-акушерскую школу.

...и одна — большая
У Анатолия Иосифовича память цепкая, будто у молодого. Он так и сыплет хронологией событий, проходящих через его жизнь:
— Меня распределили в Павинскую районную амбулаторию, раньше это местечко относилось к Вологодской области, теперь — к Костромской. Я успел поработать всего год с небольшим, 6 ноября 1939 года меня призвали в армию. Служил на 45-й авиабазе Военно-Воздушных сил Черноморского флота под Севастополем, после специальных курсов получил звание военфельдшера.
Война застала Анатолия неподалеку от города Очакова. Он помнит, как поутру сигнал тревоги встряхнул казармы. Митинг на плацу был коротким. Объявили готовность № 1. Бойцы получили винтовки, командный состав — наганы.
— Наши двухмоторные мор-ские бомбардировщики, или, как мы их называли сокращенно, «эмбэшки-два», принимали на борт до двух тонн авиабомб, летали на боевые задания за линию фронта. Не все возвращались, и раненых было немало. Так что мои дежурства в медсанчасти и на гидроаэродроме были окрашены в цвет кровавых бинтов...
Но это было только начало, обстановка вскоре обострилась. Войсковая часть авиабазы терпела поражения, отступала в Сева-стополь, оттуда — на озеро Донузлив, в город Поти на Кавказе.

Психическая атака
Поздней осенью 41-го Керченский полуостров все-таки отвоевали, однако ненадолго, немцы снова его захватили. Но к тому времени фельдшер Дракунов уже был переброшен на медицинское обслуживание автороты, бившейся под Севастополем.
— Страшно было на войне?
Старый фронтовик выдерживает паузу, улыбается моему, может быть, наивному вопросу.
— Кроме обычного страха бывает еще ужас... И тут уж я говорю больше не за себя, а за любого жителя Севастополя. Представьте только себе: нарастает гул немецких самолетов, летят бомбы и... тут же в воздухе кружат металлические пустые продырявленные бочки, изрыгая какой-то адский вой и свист. На войне это называется психическая атака. Но медик эмоции должен прятать в кулаке, его дело — не себя спасать, а оказывать помощь другим.
Однажды, как рассказывает Анатолий Иосифович, в землянке, где располагался его перевязочный пункт, он вводил вакцину раненым бойцам. Поблизости разо-рвался снаряд, всех засыпало землей, досками, бревнами... Их откопали, сам он сутки лежал без сознания, а через неделю снова уже был на медицинском посту.

В плену
Роковым днем в своей военной биографии А.И. Дракунов считает 2 июля 1942 года. Это была по-следняя попытка подхода за ранеными в бухту Севастополя наших военных кораблей. Немцы разбомбили корабли, усеяв бухту погибшими бойцами. А еще через два дня город практически прекратил сопротивление, враг прижал наши войска к морю, многие, в том числе и Дракунов, были взяты в плен. Рассказывать, как пять дней вели пленных (которых, если у них не хватало сил, тут же расстреливали) по родной, политой кровью земле в Джанкой, чтобы посадить в вагоны-теплушки и переправить в лагерь в Германию, а до этого устроить «отдых» в тюрьмах Днепропетровска, где военфельдшер вместе с многими пленными перенесет сыпной тиф, Владимира-Волынского, польской Ченстоховы, — так получится отдельная очень тяжелая история.
Ну а самый счастливый день у Дракунова — 22 апреля 1945-го, когда части Советской Армии освободили пленных.

Медицинское светило
Анатолий Иосифович вернулся на вторую свою малую родину — в Лешуконское, где в то время жил его отец, известный речник-орденоносец. Cтал работать в районной больнице. Женился на славной девушке-учительнице. Получил назначение в Смоленец заведующим медпунктом.
Как вспоминает активистка городского совета ветеранов, землячка фронтовика Г.И. Кычина, Дракунов среди жителей трех деревень, лесопунктов и лесохимических участков, которые он обслуживал, считался медицинским светилом: и лечил, и роды принимал, и зубы удалял. Правда, светило-то было очень земное: в любую погоду, любое время суток спешил людям на помощь то на лодке через реку Вашку, иногда даже в ледоход, то на лошади, а чаще на своих двоих. Сельский фельдшер обязан был вести профилактику, обходить дома, наблюдать беременных и детей, осматривать скотные дворы, маслобойки.

Глубока река
И хоть забот у фельдшера хватало, он был активным общественником: его выбирали секретарем партийной организации, депутатом Лешуконского сельсовета. Эти «университеты» помогли развить дремавший внутри интерес к прошлому. Уже будучи на пенсии, когда появилось время «для себя», Анатолий Иосифович прежде всего исследовал свои корни, составил родословное древо до восьмого колена. А потом принялся за историю деревни Смоленец.
Выспрашивал старожилов, работал в Архангель-ском областном архиве, в архиве обкома партии. Собранные богатые материалы теперь хранятся в библиотеке. И вскоре после этого к военным и мирным наградам А.И. Дракунова — медалям «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «За оборону Севастополя», памятному нагрудному знаку «Ветеран Черноморского флота» — прибавилась еще одна: ему присвоили звание Почетного жителя деревни Смоленец.
Сегодня юбиляра больше всего радует семья: двое сыновей, дочь, пятеро внуков, три правнучки. Где бы они ни были, но летом обязательно их дороги сходятся под крышей дома в деревне Смоленец, где из окон видно, как катит воды милая сердцу просторная Мезень, в которую неподалеку впадает Вашка. Так устроена жизнь: притоки стремятся в большие реки, а взрослые дети — в родительский дом.