— Сергей Григорьевич, поделитесь, как идет процесс адаптации к новой должности? Какие вопросы пришлось решать первым делом?
— Все случилось достаточно стремительно: еще 15 июня я был директором гимназии в Новодвинске, а уже 17 июня возглавил управление, в котором 96 подведомственных образовательных учреждений. Как говорится, почувствуйте разницу! Первоочередных вопросов очень много, поэтому пока мой рабочий день длится по 12—14 часов. Нужно вникнуть, упорядочить в своей голове ход работы управления. Естественно, сейчас главный вопрос — подготовка к новому учебному году, а на него уже наслаиваются и все остальные: например программа «Школьное питание», реализация которой идет полным ходом. В условиях постоянного секвестирования бюджета и сокращения финансирования много вопросов вызывает завершение ремонта первой школы. Но сейчас мы прилагаем все усилия, чтобы к концу года подготовить здание школы № 1 «под ключ».
— В Новодвинске вы были директором престижной гимназии. Что побудило сменить работу? Чем заинтересовал пост в Северодвинске?
— Я думаю, все определяется не в кабинетах начальников, а в каких-то иных сферах. В Новодвинск меня привел счастливый случай, я был на распутье тогда, подумывал вообще оставить педагогическую деятельность. И вдруг позвонили и сказали: «Тут много работы!» Семь лет работы в Новодвинской гимназии я отношу к тому периоду, который, как говорится, Богом подарен.
А Северодвинск — это родина, это город, который я не просто люблю — обожаю всем сердцем. И раз выпал шанс поработать на благо этого города, его нельзя упускать. К тому же мне опять сказали заветную фразу: «Здесь много работы!» И она стала решающей. Еще хочу сразу пресечь вопросы о каких-либо обидах и тому подобном. Если что-то и было когда-то, то все простил и сам у всех попросил прощения.
— Как-то вы обмолвились, что в Северодвинске в сфере образования много проблем, которые не решались длительное время, на которые просто закрывали глаза. Что это за проблемы, и какими путями их решать намерены вы?
— Не хотелось бы пока много комментировать проблемы, просто потому, что не во все еще успел должным образом вникнуть. Конечно, есть такие, на которые закрывай не закрывай глаза — они все равно дадут о себе знать. Например, огромная проблема — ветшающие здания школ. Даже самой новой школе у нас лет 20 уже, что уж говорить о зданиях восьмой гимназии, школ № 11, 20... Сколько бы ни говорили о нехватке средств, нужно помнить, что мы попросту можем столкнуться с трагедией. К тому же нужно сделать все, чтобы детям в школу идти было приятно, радостно, особенно малышам. Они не должны видеть обшарпанные и исписанные фасады, разрушенные крыльца, казенные стены. Это проблема, которую следовало решать целенаправленно год от года. Но у нас выпали 1990-е и, к сожалению, первое десятилетие нового века тоже. Хотя, я полагаю, в последние годы период был весьма благоприятный для решения этого вопроса. Можно было работать по всем возможным направлениям, подключать мэрию, депутатов, родителей, общественность. А сейчас мы опять вошли в неблагоприятный период. Очень хочется надеяться, что он будет недолгим, но сейчас мы живем в условиях постоянного сокращения финансирования.
— Вы изнутри знаете сферы образования в двух довольно крупных городах области — Северодвинске и Новодвинске. Есть ли отличия? Будет ли внедряться у нас какой-либо опыт, приобретенный в Новодвинске?
— Отличия существуют хотя бы потому, что Новодвинск гораздо меньше — и там меньше образовательных учреждений. В силу этого там был экспресс-обмен опытом. Опыт? Считаю, что все наши руководители учреждений образования должны иметь опыт финансово-хозяйственной самостоятельности своих учреждений. Сейчас, на новом месте, я иногда с ужасом думаю, как бы пошел процесс адаптации, не приобрети я такой опыт в Новодвинске.
— Ваши ученики отзываются о вас как о реформаторе: вы ввели разделение на «гуманитариев» и «технарей» в гимназии, предметы по выбору в старших классах и прочее. Поддерживаете ли вы реформу образования, которая идет сейчас в стране?
— Новации и реформы — вещь объективная, иначе не было бы движения вперед. Может быть, я и реформатор, но в некоторых вещах очень консервативен. Ни одна реформа не должна вводиться наобум: мы всегда разрабатывали программу, определяли цели и задачи, просчитывали риски и пути выхода из критических ситуаций. Все же у нас не белые мышки, а дети. Мы не можем работать по принципу — 1000 умрет, 1001-я выживет.
К реформам в масштабе страны отношусь именно так: в любом деле есть плюсы и минусы — важно соблюсти баланс, равновесие. Взять, например, единый государственный экзамен. С точки зрения реализации возможностей получить профессиональное образование — это очень здорово, потому что ЕГЭ уравнял шансы поступающих из столиц и с периферии. Много говорят про стресс от ЕГЭ, но, согласитесь, куда больший стресс мы испытывали раньше, когда приходилось сдавать кучу экзаменов сначала в школе, потом при поступлении в вуз. Другой вопрос, что не всегда хороши контрольно-измерительные материалы, и, например, как сдавать литературу в форме ЕГЭ, я до сих пор представляю смутно. Я за разнообразие форм, где это необходимо.
Во всякой реформе есть положительные и отрицательные стороны. Последние нужно корректировать. И процесс идет именно так.
— Убивает ли административная работа творчество? Хочется ли преподавать, учить детей? Нет ли мыслей возродить литературные вечера для педагогов, которые вы, кажется, вели некогда?
— Смотря как подходить к работе. Если чисто формально, конечно, творчества не будет. Всегда и везде есть место поиску, и нужно всегда стремиться к тому, чтобы сделать лучше. А тут без творчества не обойтись.
Преподавание — болезненный вопрос. Мне всего года не хватило до 30-летия в преподавании. Конечно, этого будет очень не хватать. Литературное кафе, к слову, работало не только для педагогов, а для всего города. Я сам пишу стихи и прозу, но сейчас немного потерял связь с северодвинской пишущей братией. Поэтому о возрождении литературных вечеров пока ничего сказать не могу.
— У вас большой педагогический опыт. Оцените, как изменились дети за время с начала вашей работы. Какое оно, современное поколение учеников?
— Оно отличное! Совершенно точно, современные дети очень хорошие. Конечно, они изменились, но лишь настолько, насколько изменилась вся жизнь. Когда мне было семь лет, наивысшим счастьем было приобретение черно-белого телевизора. А сейчас попробуй первоклашку удивить какой-нибудь техникой. Нужно всего лишь четко отделять зерна от плевел. Для некоторых, если ребенок надел широкие штаны и бейсболку набекрень, он уже какой-то неполноценный. Сейчас огромное количество субкультур, но у многих ребят принадлежность к ним всего лишь напускная. Если мы начнем с этим ожесточенно бороться, получим лишь агрессию в ответ. Наша задача — не ломать детей, а вести кропотливую и крайне аккуратную воспитательную работу.
Не разделяю я и мнения, что современная молодежь ничем не интересуется. Уверяю, если б мы попробовали вникнуть во все, чем они интересуются, голова бы пошла кругом. Это другой мир, и если мы не будем хотя бы пытаться в него заглянуть, постигнуть его, то так и будем считать, что молодежь ничего не волнует. Нужно знать, чем живут дети, иначе вы станете им неинтересны — и никогда не попадете в их мир.
— Говорят, вы из таких людей, которые не могут спокойно усидеть на месте, которым нужно все время двигаться вперед. Как удается избежать синдрома эмоционального выгорания?
— С трудом! Но спокойную жизнь я не люблю, мне действительно все время нужно двигаться вперед. Помогает семья: жена, дети, внук. Как бы ни был занят, на них всегда можно и нужно находить время. И еще хорошо «переключает» общение с природой, желательно длительное. Вот в прошлом году в дождливом октябре провел три недели в лесной избушке, вдали от цивилизации. Это было просто здорово!