По праздникам они обязательно устраивают русские девичники. Делают салат «оливье», варят холодец, достают припасенное для такого случая «Российское» шампанское, включают концерт на первом или втором канале и... Тут и душевные разговоры, и запевные русские песни, и пляски под Бабкину. На одно из «заседаний» Клуба русских жен попала и я, будучи на стажировке в газете «Finnmarken» в Вадсё.
Истории любви у этих женщин разные. Москвичка Надежда здесь уже почти 40 лет. Это была та самая взаимная любовь с первого взгляда. Шла как-то девчонка после занятий в педучилище по Арбату. Навстречу — иностранный студент. Смущаясь и путая падежи, спросил у местной красавицы, как добраться до Красной площади. Что поделать, пришлось провожать гостя. А потом Андерс — норвежский студент, приехавший в Москву изучать русский язык — не смог не проводить Надю до дома и не договориться о следующей встрече. Когда курсы закончились, норвежец привез с собой русскую невесту.
— Это был 1970 год, тогда из России уезжали только диссиденты, — вспоминает Надежда. — Я была одна из первых русских жен в Норвегии. Родственники мужа приняли меня очень хорошо. Они были коммунистами, очень уважали Советский Союз. Словом, мне повезло. Я вскоре стала работать воспитателем в детском саду ( и работаю до сих пор). Пришлось мне перестраиваться на западноевропейские методы воспитания. Здесь дети старше трех лет в саду могут не спать, если не хотят. И есть бутерброды, принесенные из дома, когда проголодаются, а не когда положено по распорядку дня. В Норвегии ребенка нельзя ни к чему принуждать. Вот эту свободу первое время принять было очень тяжело. Тем не менее со своими детьми я, если нужно, была строгой.
О том, что адаптироваться в чужой стране трудно, говорят все девушки. Алина в Вадсё уже 10 лет. Своего мужа она нашла по объявлению в мурманской газете в трудные 90-е, когда появились первые брачные агентства. Уже потом Алина узнала, что за маленькое объявление в газете с Эрика взяли почти тысячу долларов. Но он и сейчас уверен, что это был самый правильный поступок в его жизни. Полтора года назад у пары родилась долгожданная малышка София. Человек с высшим образованием, Алина работает «специалистом по уборке помещений» и все заработанные деньги посылает маме в Мурманск, иначе не представляет, как бы та прожила на мизерную пенсию, которая в восемь раз меньше, чем в Норвегии.
— Это сейчас я успокоилась, — смеется Алина. — А сначала каждый месяц ездила в Мурманск «за драйвом», все время здесь чего-то не хватало. Пришла я как-то в свой норвежский дом, села в кресло и осознала: всё, не надо никуда бежать — ни в ЖЭУ из-за потекшего крана, ни к чиновнику за какой-нибудь справкой... Ой, я мужу до сих пор не могу объяснить смысл русской поговорки «На халяву и уксус сладкий». Потому что такого понятия «халява» здесь нет! Нет и так называемых понтов. Семейный бюджет пары стараются расписать до копейки, основные вложения — в обустройство дома и образование детей. Если есть достаток, его не принято демонстрировать соседям, покупая дорогие машины или шубы. Лучше съездить семьей в путешествие.
Сейчас Алина занимается воспитанием дочери, домом, который вопреки скандинавскому минимализму она обставила по-русски — с картинами на стенах, коллекцией пасхальных яиц и вышитыми салфеточками. А на родине, по ее словам, слишком много проблем, которых, несмотря на смену политических сюжетов, меньше не становится.
Именно не выдержав этих проблем, уехала 10 лет назад из средней полосы России другая наша героиня — Елена. Небольшой рынок, хозяйкой которого она была, разорили конкуренты. Перед сыном стояла перспектива служить в Чечне. Решение она приняла молниеносно — вспомнила про друга по переписке из Норвегии, который приглашал в гости. Через полгода она уже была замужем за норвежским гражданином. Упорно учила язык, проходила переподготовку в медицинской школе (диплом медсестры пришлось подтверждать). Вскоре стала работать в патронатной службе. После рождения дочки с мужем не заладилось. Он попивал, работа художника не приносила стабильного дохода. Разо-шлись по-норвежски, тихо и мирно. В случае развода женщина получает от государства пособие порядка
2 000 крон в месяц на ребенка (10 000 рублей). Бывший оставил жене часть дома с четырьмя комнатами. По обоюдному согласию три раза в неделю он приезжает к дочери-первоклашке помогать делать уроки и заниматься рисованием.
— Чем отличаются норвежские мужчины от наших? Тем, что они законопослушны, — рассказывает Елена. — Если им предписано платить алименты, они не отказываются от своих обязательств. И более ответственно относятся к воспитанию детей, не считая это уделом женщины. Меня первое время поражало, сколько много на улице папочек с колясками. Да-да, норвежские мужчины сидят в декрете! Отпуск по уходу за ребенком муж обязан делить с женой. А как же — она тоже имеет право работать.
Зато русские жены жалеют, что их мужчины не помогают им снять пальто и не спрашивают за столом: «Дорогая, что тебе положить?». Гендерное равноправие распространяется на все сферы жизни! Даже пенсионный возраст одинаков и для мужчин, и для женщин — 67 лет. Не могут они привыкнуть и к тому, что во время ужина не принято приглашать к столу случайно зашедшего друга. Что за обедом в офисе каждый ест свой сандвич и свою конфету, а никто друг с другом не делится, как принято у нас. Широкая русская душа никак не может уместиться в рамки правильных норвежских стандартов.
Тем не менее наших невест в предсказуемой и обеспеченной Норвегии всё больше. Тут бытует мнение, что русская жена — «добрая, заботливая и хорошо готовит». Наши-то мужчины принимают это как само собой разумеющееся...