Утром вскочила с постели в легкой панике: в неплотно задернутой занавеске — полоса света! Ну все, проспала, опоздала! Ничего подобного. Ложная тревога. Непривычно, когда темнота начинает быстро таять, без боя уступая позиции своему антиподу. На этом изломе братьями-близнецами кажутся мне и позднее утро, когда фонари уже погашены, и ранний вечер, когда фонари еще не зажглись. Словно не разделяла их ночь с отчаянно-желтой луной.
Нет разницы, где находится солнце, на восходе или закате,— от легкого его прикосновения вздыбленные гривы сугробов в два времени суток одинаково подернуты розовым, а скаты синим. Иногда эту картину дополняет опушка инея на тополях.
Три мазка природы — и вместо грубой правды тонкая, нежная, эфемерная ложь. Я люблю эту ложь.