Фото В. Бербенца
Фото В. Бербенца

Из отдельного батальона

Война глазами простого солдата

Участнику Великой Отечественной Б.Н. Фокину 84 года. На фронте он был старшим линейным надсмотрщиком отдельного батальона связи, в конце войны фельдъегерем, развозил секретную корреспонденцию. В мирное время Борис Николаевич работал на Севмаше в цехах № 49, 50, 7 — бригадиром, мастером. Награжден орденом Трудовой Славы III степени. А теперь он инвалид 2-й группы по зрению. Плохо слышит, общаться приходится через слуховой аппарат, да и передвигаться трудно: болят ноги. Внучка Наташа, собираясь на занятия в институт, предостерегает: «Дедушка, сегодня скользко, не выходи из дома». А как не выйти, если жгут воспоминания и хочется с кем-то поделиться о пережитом?


Посылка с сахаром
Итак, на моем рабочем столе появилась исписанная мелким почерком тетрадь в зеленой обложке. Борис Николаевич объяснял: не надеясь на память, много лет назад решил изложить на бумаге то, что больше запомнилось на фронтовом пути от Ленинграда до немецкого острова Рюген. При этом доверительно добавил: «Можно читать все, отдельные листки — тоже».
С них я и начала. «Здравствуйте, наши дорогие Борис и Клава. Мы вашу весточку получили, а неделей раньше — посылку с сахаром...» Письмо из Саратовской области пришло Борису Николаевичу от однополчанина Ивана Алексеевича Рязанова и его жены Валентины Гавриловны спустя 43 года после окончания войны. Уже с первых строк понятно, о чем оно — о нестареющей фронтовой дружбе, которая выручала и в трудные дни мирного времени, например, когда перестройка догола раздела прилавки магазинов. Бывшие бойцы 961-го отдельного Мариенбургского батальона связи переписывались, встречались в Ленинграде, ездили друг к другу в гости. В письмах и зеленой тетради мелькают имена: Николай Журавь, Николай Приходько, Илья Гербер, Маргарита Чигиринцева, Павел Петраков, Костя Захаров, Борис Агентов, Василий Кустов, Степан Мазай... Многих уже нет. Но живут воспоминания. Воспоминания о том, как добывали Победу.

Тяжело в ученье

Исакогорский паренек Борис Фокин учился на втором курсе Архангельского судостроительного техникума. Его призвали на комиссию в январе 1943 года и... оставили до особого распоряжения: мал ростом, худой. Правда, «птенец» наращивал мясо недолго. Ему вручили повестку уже через месяц — прямо в аудитории, когда сдавал зачет по высшей математике. Его зачислили в сформированную 1232-ю роту связи, которая состояла в основном из заключенных, что сразу призывники и почувствовали на себе: у них украли рукавицы, харчи. И вот эта рота вместе со своим имуществом — катушкой проводов, телефонными аппаратами, лошадьми — погрузилась в вагоны, чтобы отправиться в Ленинград, где должны пройти боевую подготовку.
Первый «привет» войны новобранцы получили на подходе к Шлиссельбургу, оказавшись под проливной бомбежкой немецких самолетов. Многие тогда погибли. Оставшихся в живых переправили на катерах через Неву, в состав 14-го запасного полка связи, который стоял в Семеновских казармах. В помещении шли занятия только по теории. Учения же, как и положено, проходили в поле, в парках возле Зимнего, в Александровском саду, на ближних кладбищах — под частыми обстрелами, бомбежками. Свое снаряжение курсанты возили на повозках, впрягаясь в двуколки вместо лошадей. Осваивали лазание по столбам на специальных металлических скобах с шипами — «когтях», получалось не сразу, падали, набивая синяки, и снова карабкались вверх. Учились биться врукопашную. Недокормленным «карандашам» часто не хватало сил, они валились с ног. Но командир взвода Иван Иванович Тетерин умел поднимать дух одной лишь фразой: «Тяжело в ученье, легко в бою».

На войне как на войне
Началась фронтовая дорога с маленькой землянки в болоте под Колпином. У взвода из трех бойцов обязанности были такие: один дежурит у телефонного аппарата, другой — в любой момент должен быть готов бежать во время боя к месту обрыва линии связи, третий спит после дежурства. В душе бойцы по сути еще мальчишки. Однажды Борис попал под жестокий минометный огонь, его накрыло валом вздыбившейся земли. После обстрела выбрался из завала, тело болит от ударов мерзлых комьев, голова вся в липком и теплом, хотя ран вроде не нащупал. Поворачивается — рядом дергается в конвульсиях лошадка, снаряд угодил в нее, кругом кровища. У солдата сердце сжалось: эх, длинногривая, ну откуда ты здесь взялась? Небось во время обстрела выскочила откуда-то и попала в самое пекло... Он бежал и все оглядывался на бедолагу.
Однако на войне взрослеют быстро. В январе 1944 года Красная Армия взяла Гатчину. Борис Николаевич как сейчас видит дороги, забитые брошенной немцами техникой. Кругом крики, ругань, спешка, нервы. Их обогнала танковая колонна, у одной брони неполадка в гусенице. Сразу образовалась пробка. Из люка вышел командир танка — покурить. Тут подъезжает «газик», хочет вырваться вперед, но не проехать. Полковник яростно кричит на танкиста, тот возражает. И тогда офицер выхватывает из кобуры пистолет и всаживает смертельную пулю в командира бронированной машины. Через несколько минут поплатится жизнью и полковник: его легковушку в прах разнесет выстрелом, прогремевшим из танка. Отмщение за безвинно погибшего боевого товарища.
На этом месте все во мне протестует: как же так: свои в своих?! Будто мелькнули кадры фильма, переживаю: что же написали родным танкиста и полковника? А то и написали, отзывается старый фронтовик: «Ваш сын погиб смертью храбрых». Это же война. Там случалось всякое. Хотя, конечно же, сплошь и рядом вокруг себя мы видели долг, отвагу, геройство.
Среди записей снова попадаются разрозненные листки. На одном из них строки:
Непобедимая и легендарная,
В боях познавшая
радость побед,
Тебе, любимая родная армия,
Шлет наша Родина
песню-привет...

— Любите военные песни? — спрашиваю Бориса Николаевича.
— Очень любил. Особенно на встречах с однополчанами. Вот только жаль, такие песни теперь почти не звучат. Уже нет сил петь. Да и с кем? Из боевых друзей уже никого. И давно померла моя жена Клавдия.

С проводом в зубах

Между тем зеленая тетрадь продолжает повествование, как воевал солдат на Ленинградском, затем на 3-м Прибалтийском, 2-м Белорусском фронтах. Отдельный батальон постоянно менял пункт дислокации, его перебрасывали туда, где требовалось вести линию. Связистов на войне называли «ушами» командиров, линейными надсмотрщиками. Но прежде всего это были трудяги. Они шли с карабинами за спиной, таща на себе еще и саперные лопаты, катушки проволоки, «американку» (так называли между собой американский аппарат для приема связи ЕЕ-8А). Не счесть, сколько земли перекопано, сколько километров телефонных и телеграфных проводов размотано и смотано их руками! Связистов на войне узнавали по искореженным и выщербленным улыбкам, потому что они зубами зачищали оплетку проводов, пассатижи и ножи у этого народа долго не держались. Вот стихи, сочиненные когда-то Борисом Фокиным о своей фронтовой жизни:
Спал, укрывшись шинелью,
в снегу,
Ночевал и горел я в стогу.
Утром шею до боли свело,
Командир говорил:
«Ничего».
Но на линию надо бежать,
Нету связи с соседом опять.
Ночь. Кругом темнота,
А у меня куриная слепота.
Но приказ есть приказ.
Беги —
Обрыв линии должен найти.
Хоть зубами
оплетку грызи,
Чтоб «Седьмой»
был на связи «Грозы».

А сколько раз приходилось висеть на волоске от смерти, порой очень глупой. В памяти солдата всплывает село Голубское, через которое они со своим напарником Павлом Петраковым вели линию связи. После отступления врага на месте сожженных изб чернели лишь печные трубы. Но один дом каким-то чудом уцелел, он и спас двух боевых товарищей от неминуемой смерти, которая нависла в виде внезапного немецкого «ястребка». «Он нас приметил и чуть ли не с высоты бреющего полета начал поливать из пулемета, а мы увертывались, бегая по периметру дома, — рассказывает Борис Николаевич. — Взмокли, мечась от одного угла к другому, при этом нам хорошо было видно лицо пилота. Он хохотал. Натешившись, «ястребок» неожиданно — а может, просто кончились боеприпасы — взмыл вверх и растаял. Мы перекрестились: задание обеспечить связь стрелковой дивизии, которая шла в наступление, будет выполнено».
В этой же записи встречается и имя батальонного шофера Ивана Рязанова, с которым Бориса позже свяжет дружба. Они вместе переживали тяжелые дни на пути к Пскову, когда наступление выдохлось и стрелковая дивизия оказалась в «мешке», держа оборону на насыпи железной дороги. «Кругом уже весенняя распутица, в землянках вода, обогреться негде, продовольствие кончилось, впереди речушка, за речушкой немцы. Враг разбрасывает листовки: мол, сдавайся, Иван, а то сдохнешь с голода». Не сдохли. Но порядком завшивели. Еще бы! Уже и солнце днем начало припекать, а бойцы в валенках, бушлатах, зимних шапках. И как же ликовали, когда земля подсохла и на подмогу пришло свежее подкрепление!

Освободители
Лето 1944 года. После трехдневного отдыха — в бой. Теперь они уже обстрелянные, пулям не кланяются. «Ты бежишь, а мимо тебя «вжик-вжик»: научились чувствовать, какой снаряд летит мимо, а какой — к нам...» Дальше записи фронтовика изобилуют географическими названиями. Потому что взят Псков, начали освобождать Эстонию. Тяжелые бои и с большими потерями развернулись за г. Тарту, сам комдив вел бойцов врукопашную, досталось в этой бойне и линейным надсмотрщикам, которые под пулями держали линию связи. «Мы с Пашей, перебираясь через речку с намотками проводов, потеряли комсомольские билеты. Нам потом за это хорошо всыпали, но в конце концов все обошлось... Позади Валга, Вильянди, Пярну. Открылось Балтийское море». Когда бойцы с отвоеванной провизией погрузились в эшелон и остановились на первой станции, их до слез тронули оборванные и худые, будто палочки, дети. Они подходили к вагонам, протягивали прозрачные ручонки и просили хлебушка. К ним присоединились женщины. «Эшелон раздал все харчи — хлеб, муку, крупу, сахар, мед. Оставили себе только НЗ. И двинулись в Польшу».

Видел Рокоссовского
Борис Николаевич вспоминает, как после восстановления сил в деревне неподалеку от г. Остров-Мазовецка их перебросили на передний край на р. Нарев под Пултуском. Там под прикрытием сильной маскировки была растянута линия связи. К этому месту подтягивались войска — танки, артиллерия, «Катюши» и многое другое. «Несколько человек, в том числе меня, отобрали для охраны штаба, который размещался в лесу. Меня поставили у самого входа в большую землянку, где собралось много генералов. И тут я увидел самого Рокоссовского».
— Каким вам запомнился легендарный полководец?
— Это были мгновения. Он стриганул глазами — будто в нутро заглянул. Я вытянулся в струнку. Вот и все. В голове застряла единственная мысль: «Доверено охранять... Готовится что-то серьезное».
И точно. Наутро по берегу противника бабахнула артиллерия». Полк пошел в наступление. Форсировали Вислу, вошли в Восточную Пруссию. За взятие Мариенбурга 961-й отдельный батальон связи получил название Мариенбургского. Начинался год Победы.

Звезда на могиле
У каждого фронтовика на сердце свои зарубки, которые саднят, напоминают. Есть такие и у Фокина.
Одна из них — потеря друга. Это было уже на немецкой земле. Как рассказывает Борис Николаевич, роту измотавших силы связистов отвели отдыхать на хутор. Позади простиралось поле, оно вселяло чувство покоя, настраивало на хорошие мысли. Вдруг сигнал тревоги. В дом вбегает капитан отдела контрразведки: за хутором прячутся два немецких разведчика, надо их прижать к речке, взять живыми. Бойцы бесшумно бросились выполнять задание. До противника оставалось метров 50, но немцы засекли облаву, стали отстреливаться. Потом — затяжная пауза. «Нам показалось, что у них кончились патроны. Вскочили во весь рост, бросились окружать. Впереди всех Костя Захаров. Короткая автоматная очередь пригвоздила его навечно к земле. Мы дружно навалились на фрицев, к нам уже бежали капитан с двумя бойцами».
Фронтового друга хоронили по заведенным на войне правилам. Соорудили скромный холмик, из жестяной консервной банки вырезали звезду, приладили к дереву. Дали залпы из карабинов. «Прощай, Костя, мы отомстим».
И они отомстили. Шли, тесня врага, освобождая деревни, города. Эльбинг, Прейст-Старгард, Данциг, Анклам, Грейфсваль... Победу Б.Н. Фокин встретил на о. Рюген.
На последней странице зеленой тетради сложена ветхая географическая карта. Она тоже «воевала». На ней обозначен весь боевой путь, который прошел рядовой Борис Фокин.

Подготовить к печати Подготовить к печати

Статья: Из отдельного батальона
Дата публикации: 1 мая 2010

Автор(ы): Анна Данилова   (сайт автора)
Кол-во статей у автора - 815
Рубрика статьи: Общество

 
Оставьте комментарий!
Поля отмеченные (*) - обязательно должны быть заполнены





РЕКЛАМА




Создание сайта
mArtMedia