Последняя потеря

В те дни небольшие группы уцелевших фашистов всё ещё скрывались в лесных массивах и изредка даже постреливали. Наши войска, выйдя из боёв, получили приказ окопаться и организовать круглосуточное дежурство. Наш истребительно-противотанковый дивизион привычно оборудовал огневые позиции для орудий и построил землянки для личного состава. Днём проводилось обучение артиллеристов, а в ночные часы у орудий стояли вахты. В один из прекрасных майских дней я в землянке занимался с молодыми радистами, а на соседней огневой позиции дежурил знакомый наводчик Миша Оганесян. Неожиданно мы услышали характерный свист, после чего раздался оглушительный взрыв. Выглянув из землянки, я увидел, что к огневой бегут пушкари и медсестра. Я поспешил за ними. Страшную картину, которую я увидел, не могу забыть до сих пор. Рядом со свежей воронкой от мины как-то неловко на боку лежал Михаил. Запомнился удивлённый взгляд его больших глаз, наполненных слезами, а из его распоротого живота на окровавленный песок выползали внутренности. Рядом лежала медсестра, упавшая в обморок, очевидно от бессилия помочь. Увидев, что Миша ещё в сознании, смотрит на меня и пытается что-то сказать, я наклонился к нему. Он прошептал: «Напиши маме». После чего закрыл глаза, дёрнулся и затих.
Михаил Оганесян был моим ровесником и в октябре 1942 года сразу попал в противотанковый дивизион под Сталинградом. Ему везло почти всю войну, и он невредимым дошёл до Кенигсберга, сражаясь наводчиком противотанкового орудия. Его отец, пилот бомбардировщика, погиб в 1943 году. В Ереване жила его мать, у которой Миша оставался последней надеждой. После взятия Кенигсберга Михаил послал матери коротенькую весточку: «Скоро вернусь». В августе 1945 года, после передислокации нашей дивизии во Ржев, я разыскал адрес его матери и написал ей коротенькое письмо, в котором сообщил, что Миша геройски погиб в последнем бою. Через месяц пришло ответное письмо, в котором женщина, ставшая одинокой, предлагала мне стать её приёмным сыном. Демобилизовавшись в 1947 году, я привёз это письмо в Киев, и моя мама рыдала над ним.
В той страшной войне Михаил Оганесян стал последней боевой потерей нашего 31-го гвардейского истребительно-противотанкового дивизиона.
Илья Белаковский,
кавалер ордена Славы