Впрочем, в оправдание нынешнего непрерывного роста чиновничьих доходов порой слышится довод, что, мол, и в советское время зарплаты управленцев были немалыми и что доходы государственной и партийной номенклатуры также постоянно росли. И, мол, если графически в координатах «годы — рубли» изобразить рост доходов отечественного чиновничества, то он предстанет в виде протянувшейся на десятилетия линии, как в советские годы, так и в постперестроечный период неуклонно поднимавшейся вверх.
Этот довод, конечно, можно было бы принять во внимание, если б не знать, что в доперестроечные годы разрыв между доходами управленцев и средним по стране размером зарплаты был минимален и что квалифицированные рабочие часто зарабатывали больше, чем секретари горкомов и райкомов. И если бы не знать, что рост доходов советского чиновничества неуклонным было назвать нельзя, так как зарплаты росли не ежегодно (как сейчас), а поднимались периодически на основании специальных правительственных решений (то есть не привычным ныне методом самоповышения на местах). К тому же в истории страны был год, когда на упомянутой графической линии появился излом, свидетельствовавший о резком снижении доходов совет-ских управленцев.
А узнали об этом неприятном известии государственные, советские и партийные работники, в том числе первый секретарь Молотовского горкома ВКП(б) Глухов и председатель горисполкома Попов в июле 1952 года при получении закрытого письма ЦК ВКП(б), в котором, в частности, говорилось: «В связи с тем, что за последние годы произошло серьезное снижение цен на товары массового потребления и, следовательно, значительное увеличение реальной заработной платы, Политбюро ЦК ВКП(б), учитывая политическую важность ликвидации разрыва в доходах, с одной стороны, широких слоёв трудящихся, с другой — работников партийных и советских организаций, приняло постановление о снижении денежного довольствия последних с 1 августа 1952 года...»
Далее в письме говорилось, что постановление касается большей части руководящих лиц — начиная с И.В. Сталина и кончая работниками горкомов партии и горисполкомов. При этом особенно отмечалось, что доходы членов Политбюро, секретарей ЦК, заместителей Председателя Совета Министров, министров, членов ЦК, других работников центральных партийных и государственных учреждений сокращаются в максимальном размере — в среднем на 50 процентов.
Несколько меньшим было снижение зарплаты у первых секретарей обкомов и председателей облисполкомов, например председатель Архангельского обл-исполкома Минин в августе 1952-го довольствовался 3618 рублями вместо прежних 5400. Что же касается молотовских руководителей, то снижение их доходов было следующим: Глухову вместо прежних 2700 руб-лей полагалось с 1 августа 2160, Попову вместо 2850 рублей — 2280. Следует заметить, что на руки были получены ещё меньшие суммы, ибо подоходный налог взимался со всех.
В письме также подчёркивалось, что новым пятилетним планом, который будет принят в октябре XIX съездом ВКП(б), предусматривается снижение к 1956 году розничных цен на продовольственные и промышленные товары ещё не менее чем на 30 процентов. Поэтому в будущем не исключены новые меры по уменьшению денежного довольствия указанных категорий руководящих работников.
Здесь следует пояснить, что их зарплата слагалась из должностного оклада и временной доплаты, частично установленной в войну в связи с напряженным, порой круглосуточным графиком работы, частично для компенсации роста цен в военные и первые два послевоенных года. Но в 1952 году было решено приступить к постепенной отмене этой доплаты.
Понятно, возражать против этого было бесполезно, так как постановление вы-шло по инициативе И.В. Сталина, который 22 апреля 1952 года на заседании Политбюро отметил, что после проведенного 1 апреля очередного, пятого по счёту масштабного снижения цен (в среднем на 15—20 процентов) сохранять повышенный уровень денежного довольствия государственных, советских и партийных работников представляется политически нецелесообразным и вредным. Из ныне опубликованных протоколов заседаний Политбюро явствует, что в тот же день была образована специальная комиссия под председательством секретаря ЦК Г.М. Маленкова. Предложенные комиссией меры рассматривались 5 июля на заседании Политбюро, где после обсуждения и было принято соответствующее постановление.

Примечательно, что непосредственную причастность Г.М. Маленкова (после кончины И.В. Сталина формально первого лица государства) к мерам по снижению зар-плат номенклатурных работников использовал Н.С. Хрущёв. Претендуя на лидерство и опираясь в аппаратной борьбе на номенклатуру, он умело спекулировал на её недовольстве. Поэтому Г.М. Маленков вскоре был вынужден частично уступить, в результате чего, например, месячные оклады молотовских руководителей с 1 июля 1953 года были увеличены на 400 рублей.
Однако, несмотря на это повышение, их зарплаты всё равно были ниже, чем у руководителей местных предприятий. Так, директор и главный инженер ЭМП-8 (будущей «Арктики») Кромский и Абрамзон получали по 3750 рублей, зам. директора Волков — 3200. К тому же льготы Крайнего Севера в ту пору распро-странялись не на всех жителей Молотовска, а только на работавших на оборонных предприятиях.
Интересен и факт, что в те годы доходы большинства советских и партийных работников уступали доходам церковнослужителей. Так, например, оклад уполномоченного по делам Русской православной церкви по Архангельской области Окольничникова составлял 1150 рублей. А только учтённый доход настоятеля архангельской церкви Всех Святых священника Вотчинского в 1952 году равнялся 49500 рублям. В том же году местный епископ Леонтий (Смирнов) уплатил налогов с учтённых денежных вознаграждений на сумму в 18664 рубля. Надо сказать, что применение слова «учтённых» не случайно, так как не поддавались никакому учёту и оставались скрытыми от налоговой инспекции суммы, которые получали священники за исполнение треб на дому: крещений, отпеваний и исповедований. Не поддавались учёту и подношения (как правило, от пятисот до нескольких тысяч рублей), которые получал епископ при посещении церквей епархии.
О том, что суммы набегали солидные, говорит хотя бы тот факт, что владыка Леонтий владел сначала трофейным «Опелем», затем ездил на новой отечественной машине «Победа». А сменивший его епископ Феодосий (Коверницкий) вскоре после назначения приобрел за 56 тысяч рублей шикарнейший по тому времени легковой автомобиль «ЗиМ». Кстати, первый и на многие годы единственный в области.
Естественно, подобное расслоение в доходах и порой нарочитое выпячивание своего богатства не было исключительно архангельским явлением. Именно поэтому в те дни Патриарх Алексий I в секретном послании епископам писал: «Некоторые архиереи без нужды заводят у себя по несколько машин, причём даже «личные» машины (на епархиальный счёт?), и это производит недоброе впечатление даже на ближайшее их окружение... Приходится сознаться, пишет один архиерей, рассуждая о современных стремлениях иных духовных лиц к широкой, малодуховной жизни, что духовенство является предметом осуждения и со стороны внешнего его обихода: нарождается-де новый класс капиталистов...»
Поскольку духовная власть в лице Патриарха ограничилась лишь словесным и к тому же келейно сделанным осуждением, реагировать на всё возрастающий ропот по поводу появления «новых капиталистов» должна была светская власть. Но так как церковь давно была отделена от государства, как-либо напрямую ограничить доходы её представителей не представлялось возможным. Поэтому почти одновременно с выходом постановления Политбюро, урезавшего доходы чиновников, правительственным решением для церковнослужителей была введена новая, прогрессивная шкала подоходного налога. Так, с доходов в диапазоне 40—50 тысяч в год стали удерживать от 46 до 49 процентов. Столь высокая ставка обусловливалась наличием скрытых (порой равных по сумме заявленным) доходов. В этой связи, например, священник Вотчинский в 1953 году с учтённого дохода в сумме 47425 рублей был вынужден в виде налога уплатить 22836 рублей.
В заключение рассказа о периоде истории страны, когда на графике роста доходов управленцев (причём не только светских) появился нехарактерный для нашего времени излом, отмечу, что в том далёком 1952 году урезание зарплат чиновников проходило буднично и без какой-либо пропаган-дистской кампании и публичных восклицаний: вот, мол, какие мы хорошие — сами себе доходы сокращаем! А ведь именно такие возгласы звучали бы сейчас, именно так бы от восторга захлёбывались бы пиарщики и карманные СМИ, если бы вдруг случилось ныне практически невероятное — снижение зарплат чиновников хотя бы на пять процентов.