Попервости Максим писал часто, но потом весточки стали все реже и реже. Мать беспокоится: почему сын молчит? И сама отвечает: молчит, потому что хорошего мало, а жаловаться не хочет.
Раиса Петровна не была бы Раисой Петровной, если бы не придумала, как «разговорить» сына. В один прекрасный день, вернее вечер, она склонилась над чистым листом бумаги. В подробностях поведала своему солдату все новости о себе и родне, рассказ пересыпала шутками, юмором. Незло пожурила сына за долгое молчание, потом решительно взяла быка за рога: «Если трудно писать, а тебе, чувствую, трудно, ты же очень не любил школьные сочинения, ответь только на мои вопросы, на большее не претендую...» И мама предложила сыну заполнить прилагаемую «родительскую анкету»: 1. Не жалеешь ли, что не откосил от армии? (да; нет; ещё не понял — нужное подчеркнуть). 2. Тяжело ли служить? (да; нет; ну её в баню эту армию) 3. Довольно ли тобой командование? (да; нет; не собираюсь никому угождать). В анкетном изложении предлагались вопросы: хороший во взводе сержант? Были ли случаи, когда хотелось разрыдаться и всех послать подальше? Хорошо ли кормят? Хватает ли еды? Есть ли друг, который за тебя, а ты за него горой? Отпускают ли в город в увольнение? Познакомился ли с девушкой? Переписываетесь ли с одноклассницей Женей Марьиной, которая — помнишь? — забыла у нас свой шарфик?
Запечатав два исписанных листа в конверт, Раиса Петровна осталась собой очень довольна: сын оценит её юмор.
Максим оценил. Его письмо пришло даже раньше, чем ожидала мать. «Здравствуй, милая мамочка! Ты, как всегда, меня выручила. Анкета — просто класс! Я заполнил за минуту — засёк время».
Мама читала подчеркнутое, качала головой: и твердый же орешек её сын! Складывала короткие «да» и «нет» в цельную картинку. Она получалась скупой. Но все-таки была довольна — кое-что узнать удалось: на службе всё нормально, кормят неплохо, в увольнении бывает, с Женей переписываются. И Женя, если рассматривать как будущую невестку, Раисе Петровне очень даже нравится.