В середине 70-х прошлого века театр уже обращался к этому произведению — спектакль, надо сказать, ставил тот же самый Апарцев. Видеть я его, разумеется, не мог в силу своего возраста, но очевидно, что речь там шла об обличении неприглядных советских реалий — спекулянтов и расхитителей социалистической собственности в традиционном сатирическом ключе.
Сегодня же перед режиссером стояла иная задача — осовременить, освежить шукшинское произведение. Герои, мелкие жулики времён развитого социализма, называющие себя «энергичными людьми», трясущиеся от страха от возможного свидания с прокурором, сегодня воспринимаются в романтическом ореоле, даже с некоторой симпатией, ностальгией, но отнюдь не с осуждением. Другое дело, что спустя 30 с лишним лет выписанные Шукшиным персонажи превратились в настоящих «акул капитализма», скрывающихся под маской деловых людей, респектабельных бизнесменов. И никакие прокуроры им теперь не страшны. Вот этому перерождению следовало, на мой взгляд, уделить особое внимание. Посмотрим, как Апарцев справился с задачей.
Связь времён в спектакле прослеживается, но как-то слабовато. Герои действуют в советском времени-пространстве, но одеты вроде бы по сегодняшней моде. В музыкальном сопровождении песни советских времён сменяют современные композиции. К примеру, «Наш паровоз, вперед лети» сочетается с «Городом Сочи» Трофима. Однако сама актуализация происходит только в финале с поднятием триколора, исполнением Гимна Российской Федерации и появлением героев в вечерних костюмах и платьях — уже бизнесменов и бизнесвумен. Сцена сама по себе хороша, но как-то не чувствуется под ногами связующего мостика. Возможно, из-за этого спектакль получился скорее юмористический, чем сатирический.
Недоглядев в одном, режиссер отлично справился с другим. Спектакль в режиссерском плане вы-строен мастерски. Апарцев каждой детали уделяет особое внимание. Всё у него играет на зрителя, даже вещи. Возьмем, к примеру, сцену уговоров Веры Кузькиной (Валентина Иргизнова), которая в отместку мужу Аристарху (Сергей Черноглазов) собралась накатать на него и его друзей донос в прокуратуру. Герои поочередно заходят в комнату к женщине, пытаясь повлиять на нее различными способами — разжалобить, припугнуть, усовестить. Причем соответственно направлению мыслей они надевают на себя различные костюмы — уже сидевший Брюхатый (Сергей Варнашов) в тюремной фуфайке, пытающийся соблазнить женщину Курносый (Вадим Мизин) в костюме жиголо, Лысый (Даниил Овинников), пугающий конфискацией, в прокурорском мундире, философствующий Простой Человек (Василий Жеребцов) в сделанном из мешковины рубище богомольца. Краденые шины используются многолико — лежаки для загорания, мебель в квартире, а то и спасательный круг для подкошенных неприятным известием героев. Заслуга режиссёра и в том, что он удачно подрихтовал шукшинский текст, избавившись от явных анахронизмов, совместил в одном персонаже — Лысом двух, не растянул безбожно хронометраж спектакля.
С символикой тоже всё в порядке. Как хорошо смотрятся висящая на заднике гигантская марка с символами эпохи социалистического строительства — скульптурной композицией «Рабочий и колхозница» и проектом памятника III Интернационалу, стремянка, на которую поднимается Вера при разговоре с Аристархом, становясь как бы на голову выше мужа, герои в темноте в момент обсуждения убийства Кузькиной, подсвечивающие свои лица фонариками, в результате чего мы видим гротескные лица каких-то чудовищ. По ходу действия выпивается огромное количество бутафорского коньяка, порой бутылку выдувают залпом, без закуски. И не пьянеют. Удачная иллюстрация сильного нервного стресса. И даже стриптиз (почти все герои по ходу спектакля по разным причинам периодически раздеваются), удививший некоторых зрителей, садится на место, подчеркивая обнажение душевных переживаний персонажей.
В хорошем смысле удивила Валентина Иргизнова, создав образ решительной, волевой женщины, однако в конце спектакля, к сожалению, она опять начинает сбиваться на своё привычное нервическое хихиканье.
Актёры мужского пола в принципе играют на одном уровне. Вкусно, красочно и почти без штампов. Особенно бы я отметил Василия Жеребцова с его истинно деревенским акцентом.