Первая легенда, которую мне довелось услышать, — что Лариса Фёдоровна была фронтовым шофёром, водила машину под бомбёжками и что один генерал сделал ей замечание (мол, неправильно сидит за рулём), а она так ответила, что он не нашёл что возразить. Вторая легенда — что Хлопина однажды на складе аптеки провалилась в ёмкость с вазелином, и её оттирали от этой вязкой субстанции всем коллективом. Вы только представьте!
Конечно, захотелось узнать об этих историях из первых уст. Сразу скажу: байки не на 100 процентов соответствуют истине. Но реальность оказалась не менее интересна...
Ларисе Фёдоровне Хлопиной ни много ни мало — 90 лет! Родилась 20 августа 1920 года в Верхнетоемском районе, с четырёх лет жила в Архангельске. В начале войны работала в райкоме партии, поступила на курсы медсестёр. А тут стали набирать девушек в батальон аэродромного обслуживания.
— Надо было набрать 30 девчонок и обучить на водителей, — рассказывает Лариса Фёдоровна. — Набрали. Пришёл командир на нас посмотреть: «Да... Нужны здоровые девки — мужиков заменить, а этих только за ручку в детский сад водить! Ладно, может, отъедятся с рабочей карточкой».
Немудрено, что командир сказал про детский сад: рост у Ларисы Фёдоровны — 150 см.
— Какую машину вы водили?
— Полуторатонный грузовик ГАЗ-2А. А одна девчонка крупная была, её посадили на бензозаправщик — шесть тонн. Надо было заправлять английские «Харрикейны».
В военном билете Хлопиной значится: призвана 23 июня 1942 года, демобилизована 17 июля 1945 года. Служила в Архангельске, часть стояла на Кегострове. О военных годах и тяготах службы Лариса Фёдоровна вспоминает с явным удовольствием — ведь это её неповторимая молодость! На язычок остра, в уголках глаз усмешка. Легко произносит иностранные слова и фамилии:
— Через порт Архангельск шла помощь от союзников, и через нас летали все иностранцы. Мы, конечно, мало что знали. Знали одного Уильяма Гарримана — это посол Соединённых Штатов, высоченный такой, худой. Приезжал к нам. Английский министр иностранных дел Энтони Иден тоже был (он после войны стал премьер-министром Великобритании). А что его фамилия Иден, я узнала через 15 лет после войны. Услышала в передаче: «Прилетал на один из северных аэродромов». Рассказали, что было-то, — я и догадалась, что это у нас.
...После четырёх месяцев обучения девушки сдали экзамены и получили права.
— Забрали у нас паспорта и мобилизовали. И стала я красноармеец Несмеянова. Принесли обмундирование: шинели, пилотки, гимнастёрки, штаны галифе и ботинки с обмотками. Командир говорит: «Штаны и ботинки уносите, пусть ходят в своих юбках, и ищите где хотите им сапоги». Два месяца мы на каблучках ходили, пока не насобирали сапог. Пришла — мне 43-й размер остался. А я 33-й ношу. Командир велел специально для меня сшить сапоги. Всю войну в них проходила.
— Что вы возили?
— В основном боеприпасы и людей, а ещё горючее, продукты, столовую обслуживали. Дежурили мы. Дневалили. Спали четыре часа в сутки. Два часа отстоишь — два отдыхаешь. Охраняли два склада — продуктовый и вещевой, гараж, подразделение и штаб. Оружие было — винтовка образца тысяча не знаю какого года. Но мне обороняться ни от кого не пришлось. Хотя шпионов ловили. Я в штабе видела одного...
Если вернуться к байкам про Хлопину, то под бомбёжкой была, генерала и другое начальство действительно возила. Дороги были плохие, но пассажиров доставляла куда надо в целости и сохранности. Ещё была забота — чтобы из кузова ничего не вывалилось, потому что...
— Крепления у бортов были вот такие — крючочками, того гляди отскочит. Я после войны лет десять не могла спокойно мимо грузовых машин ходить, чтоб не посмотреть крепления.
— А кто придирался, что сидите неправильно?
— Командир эскадрильи. Ехал-ехал, целую лекцию прочитал, а потом: «Красноармеец Несмеянова, приказываю остановить машину!» Остановила. «Садись как следует!» Села. «Поехали!» — «А как ехать?» — «Что значит как?!» Показываю: от ноги до педали чуть не полметра расстояние. Он махнул рукой, отвернулся и больше ничего не говорил. Я села опять по-своему, на крайчик, и поехала.
Следующая история начинается в военное время, а заканчивается в мирное.
— В Северной Двине мы все перекупались. Зимой на переправе провалишься — и ноги в ледяной воде. Одна наша девчонка ехала по льду и провалилась, два часа провела сырая на морозе, пока трактор пришёл вытаскивать. И вроде всё обошлось. Война кончилась, вышла Маша замуж, трое детей. А через 12 лет у неё ноги отнялись. Врачи посоветовали: «Найди свидетелей, что тот случай был на военной службе». Она нас собрала, и нам помогли документы получить. Мы ведь даже не знали, где служили, — оказывается, у нас был 1-й Украинский фронт! Когда наш полк пошёл на фронт, им другой батальон дали, а наш оставили в Архангельске и «прицепили» к 104-й дивизии. Она не участвовала в боевых действиях, значит, и мы не считались участниками войны. А в 1982 году мы написали в Центральный архив Министерства обороны СССР, и нам прислали справки...
Лариса Фёдоровна достаёт справку, присланную из подмосковного Подольска, о том, что красноармеец Несмеянова Лариса Фёдоровна числится в Книге учёта рядового и сержантского состава 2-го батальона аэродромного обслуживания и что этот батальон с 18 февраля 1942 года по 31 декабря 1943-го входил в состав действующей армии.
После демобилизации Лариса Фёдоровна вышла замуж, в 1946-м переехала в Молотовск. Работала на почте, выдавала посылки. А с 1962 года — в аптеке.
— Лариса Фёдоровна — трудяга! — рассказывает Л.Д. Саматова, председатель совета ветеранов ОАО «Фарма-Север». — Раньше ведь всё было вручную. Стояли в подсобном помещении две огромные раковины — одна для стерильной посуды, другая для обычной. Сколько всего надо было перемыть, строго соблюдая правила! Труд нелёгкий. Но Лариса Фёдоровна — шустрая, быстрая. Никто от неё грубого слова не слышал. А ведь ей надо было и троих детей воспитывать, и работать.
Дочери Ларисы Фёдоровны живут в Липецке и Красноярске, сын — в Тольятти, но сейчас в Северо-двинске, с мамой. Уже взрослые четыре внучки и внук, есть правнучка и правнук.
— Лариса Фёдоровна, а что там за история с вазелином?
— Пошла на склад (это во дворе аптеки) за посудой. Бочка стояла у входа, я на неё встала. Крышка повернулась, и ноги до колена в бочке оказались. Я села на край и сижу — что делать? Напарнице говорю: «Неси лигнину и какие-нибудь тапки, чтоб до аптеки дойти». Лигнин — это такой впитывающий материал, им ступки обрабатывали после мазей. А в аптеке уже шум: «Хлопина в бочке утонула!» Все прибежали на склад. Увидели меня и хохочут.
...В 1987 году Лариса Фёдоровна Хлопина вышла на пенсию.
— В аптеку заходите?
— Захожу! Они меня приглашают. По праздникам поздравляют. На юбилей подарок и цветы принесли. Нет-нет, меня не забывают.