Особенная школа

Такая же, да не такая
Здание на улице Воронина, 9 внешне такое же, как северодвинские школы № 11, 12, 14, 16. Типовой проект. Но внутри по-другому: классы на несколько человек, медицинский блок с процедурными кабинетами и круглосуточным постом, спальни, душевые. Взрослых, которые здесь работают, даже больше, чем учеников: 118 и 108 соответственно. Потому что учатся здесь не обычные дети. Это ГОУ Северодвинская специальная (коррекционная) общеобразовательная школа-интернат, и у всех учеников — нарушения опорно-двигательного аппарата, а у некоторых плюс к этому нарушения интеллекта и/или задержка психического развития. Поэтому обучение ведётся по разным программам, и одни ребята получают по окончании школы аттестат о среднем (полном) общем образовании, а другие — свидетельство об окончании коррекционной школы. В общеобразовательных классах — до десяти человек, в специальных — до пяти. Возраст воспитанников 7—23 года. Кто-то в интернате живёт в течение учебного года — это ребята из области; есть и постоянно проживающие — это сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей.
Школа открылась в 1959 году в селе Вознесение, с того периода трудятся в ней Г.М. Гутник, Л.Ю. Ширманова, Л.Ю. Богданова, Н.Л. Верюжская. С 1980-го, когда учреждение переехало в Северодвинск, здесь работают Л.А. Кундывус, Е.Н. Катышева, З.И. Барминская. Наряду с опытнейшими педагогами успешно работают молодые.

«Больно и обидно»
Как относиться к инвалидам так называемым нормальным людям? Понятно как, считает директор школы-интерната Иван Николаевич Антуфьев: с уважением. Вот только жалости не надо! Нужно именно уважение. А с этим у нашего народа туго.
Уже пять лет выпускается школьная газета «Наша маленькая жизнь». В одном из номеров — заметка «Крик души» Кристины Зайцевой:
«Иду по улице, улыбаюсь. Мальчик проходит мимо и показывает на меня: «Посмотрите, как она ходит! Ха-ха-ха!» Он не понимает, что нанёс удар в самое больное место.
Чем мы, дети с ограниченными возможностями, отличаемся от здоровых людей? Да, мы ходим по-другому. Да, кто-то хуже разговаривает. Ну и что?!
Разве всё дело во внешности? А как же душа? Мы так же всё чувствуем, понимаем, так же поступаем в институты, колледжи. Хотя для многих детей-инвалидов поступить куда-либо, а затем устроиться на работу очень сложно. Им необходимы помощь, поддержка и понимание коллектива. Те, кто показывает на нас пальцем, не понимают, как нам это больно, обидно и мучительно. Мы такие же люди!».
Что говорить о прохожих! Собственные родители не всегда адекватно относятся к ребёнку-инвалиду.
— Родители делятся на тех, кто принял ситуацию и начинает нам активно помогать, и тех, кто упал духом. Есть равнодушные: что будет, то и будет; всё равно ничего не сделаешь, — рассказывает завуч по воспитательной работе Людмила Анатольевна Кундывус. — Но так не бывает, чтоб ничего сделать было нельзя. В Архангельске есть школа, где работают с детьми со сложной степенью нарушения интеллекта, которых раньше считали необучаемыми. Больной ребёнок тоже развивается, но в своё время и на своём уровне.
О другой стороне вопроса с болью говорит И.Н. Антуфьев:
— В районах многие дети-инвалиды, образно говоря, сидят на печках, родители за них получают пенсию, на неё живёт вся семья, часть этих денег пропивается, а ребёнок не получает ни образования, ни должной медицинской помощи... Педагоги, которые работают в школе много лет, говорят, что такого обилия различных форм заболеваний раньше не было; отмечают, что дети стали сложнее. Вдвойне сложнее с теми, у кого нарушен интеллект. Много детей «пограничных», когда трудно определить даже специалисту, коррекционный ребёнок или с сохранным интеллектом. А от правильного решения зависит, какой документ об образовании человек получит, сможет ли иметь специальность и работу. К какой группе отнести ребёнка, определяет областная психолого-медико-педагогическая комиссия.
Директор недоумевает, как можно по отношению к спецшколе взять за основу принцип подушевого финансирования:
— Мы же не сами набираем к себе детей! Конечно, было бы лучше, если б все дети рождались здоровыми.

И уроки, и инъекции
Очень много сделала для обустройства и развития школы прежний директор Наталья Ивановна Комина. И.Н. Антуфьев спецшколой-интернатом руководит с 2005 года и тоже немало приложил усилий для улучшения состояния здания и отдельных помещений. Мы прошли по этажам. Побывали на уроках математики, музыки, русского языка, зашли в мастерские.
Директор объясняет:
— У нас имеются переплётная, столярная, швейная мастерские, кабинет прикладного рукоделия. Работают 22 кружка. Наших детей надо учить как можно больше делать руками. Были б возможности, мы предложили бы ещё сапожное дело и другие кружки.
Идём дальше. В столовой в 2009 году отремонтировали и перепланировали пищеблок. Два года назад получили оборудование для сенсорной комнаты (помещение для развития восприятия и психологической разгрузки), но не хватило средств на подготовку помещения, поэтому оборудование пока в коробках.
Апрельское солнышко весело освещает помещения медблока: кабинет врача, инъекционный, процедурный, массажный, тепловых процедур, лечебной физкультуры. В расписании есть «Урок лечения» — дети отправляются на ЛФК, массаж, физиопроцедуры.
На первом этаже находится кабинет СБО (социально-бытовой ориентировки) — помещение имитирует обычную квартиру с кухней, гостиной и т.д. Занятия СБО проходят не только в кабинете, дети выезжают туда, где обычно бывают люди вне дома — в магазин, банк, на вокзал, почту и т.д., ведь ребёнок должен ориентироваться в мире за порогом интерната.

В окружающем мире
О том, как лучше настроить особых детей из школы-интерната на будущую жизнь не в специально созданных условиях, а в реальном мире, шла речь на педсовете, где присутствовали кроме педагогов некоторые родители, председатель городской организации общества инвалидов Е.Г. Касаковская, отец Александр из храма святых Кирилла и Мефодия, член попечительского совета директор СМУП ЖКХ О.Н. Варзунова.
— Сейчас мы разрабатываем программу развития учреждения, — рассказала Л.А. Кундывус после педсовета. — Возник вопрос о сотрудничестве с социальными партнёрами, его мы и обсуждали на педсовете. Мы сотрудничаем с многими учреждениями: у нас хорошие связи с городским музеем, театром, ДЮЦ, ЦЮНТТ; дети участвуют во всех городских социально-педагогических программах, выставках художественного творчества и т.д. Но этого мало! Учёные говорят о том, что в ближайшие десять лет продолжится расслоение общества, агрессивное воздействие средств массовой информации, влияние национальных конфликтов. Тем более возрастает необходимость интеграции детей-инвалидов в общество. Чтобы наши дети, выходя в жизнь, ориентировались в социуме.

Шесть мобильников
С взаимоотношений ребёнка-инвалида и окружающего мира начал разговор и И.Н. Антуфьев:
— Никто не застрахован от травм, заболеваний, ошибок врачей. Человек с инвалидностью живёт в мире, и его надо принимать таким, какой он есть. Если дефекты здоровья очень сложные, у таких детей проблематичная судьба в будущем, особенно у сирот и тех, кто остался без попечения родителей. А если к физическим недугам прибавляются и психические, это, конечно, заставляет с болью в сердце задумываться о том, что дальше у них тупик.
Мы с Иваном Николаевичем вспоминаем, как в других странах работают с инвалидами, какие для них созданы возможности. У нас пока всё не так...
— Почему, несмотря на все усилия, ваши дети, выходя в жизнь после школы, испытывают значительные трудности?
— Мы их очень много контролируем. С одной стороны, это хорошо, с другой — они привыкают, что мы за них думаем. А ведь в будущем им придётся самим решать массу важных вопросов. Например, как оформить субсидию, как написать заявление в различных учреждениях, даже как занять очередь! Они в большей степени, чем домашние дети, ведомы, их могут использовать недобросовестные люди, в том числе родственники — много прецедентов по квартирам. Ещё одна проблема: наши дети не ценят деньги, не понимают, как они даются.
На педсовете рассказывали о выпускнике, растратившем на ерунду средства, достаточные для покупки комнаты: купил шесть мобильников, велосипед, шиканул в ночном клубе... Было на счёте 270 тысяч (пенсия воспитанников — у кого по потере кормильца, у кого по инвалидности — в течение нескольких лет копится в банке, и некоторые после школы на эти средства покупают себе жильё), осталось 11 рублей. Он сейчас учится в профессиональном училище, живёт в общежитии. Но Иван Николаевич надеется, что крыша над головой у парня будет:
— У него такая ситуация в семье, что, думаю, с жильём мы всё-таки сможем ему помочь — через суд.

Задание на лето
— Иван Николаевич, какие у вас задачи на ближайшее время?
— В связи с изменениями в законодательстве мы должны быть учреждением либо бюджетным, либо казённым, либо автономным. Скорее всего будем бюджетным. К сожалению, вносить изменения в устав за последние шесть лет пришлось несколько раз, и в летний период придётся переделывать его в очередной раз — в конце этого года у нас аккредитация.
— Вы не боитесь, что через годик-другой какие-нибудь умники в Москве решат «для оптимизации расходов» вашу школу закрыть, а детей куда-нибудь перебросить?
— Такое учреждение в области одно, а больных детей много. Если количество детей не будет меньше ста, учреждение будет существовать. Мне уже говорили: «Давайте-ка с введением новой системы оплаты труда проведём оптимизацию и кого-нибудь сократим». У меня в этом плане чёткая позиция: сегодня у нас оптимальный штат. Что, нашим детям не нужны психолог или социальный педагог? Нужны! Полставки парикмахера заберите — вот и вся возможная оптимизация. Мы занимаемся не только обучением, но и воспитанием, содержанием, лечением детей. Это очень большой объём работы.
На лето запланировано дооборудовать сенсорную комнату, душевые; если будут средства, сделать ремонт в мастерских и кабинете СБО. В каникулы школа отправляет в лагеря отдыха сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Три-четыре ребёнка, которых не разрешают вывозить медики, летом будут жить в больницах Северодвинска или архангельском реабилитационном центре «Родник». Для остальных сейчас прорабатываются варианты отдыха на Черноморском и Азовском побережьях.

Наши — не наши
Эту тему мы затронули, говоря о запущенном школьном стадионе.
— Когда я пришёл сюда работать, стадион уже был в таком состоянии. Я ставил вопрос, чтобы нас включили в программу Газпрома по строительству спортплощадок, а мне в горсовете сказали: «А вы не наши». Меня удивляет отношение городской власти: вы — государственные, значит, не наши. Это нонсенс. Мы находимся на территории города, и 70% наших воспитанников — жители Северодвинска. Мы и денег-то не просим. Но не надо делать вид, что нас не существует.