Я, Александра Ивановна Кузьмина (в девичестве Маршева) родилась в Ленинграде. Когда началась война, мне было пять лет. Моя мать Евгения Алексеевна до войны работала на заводе «Красная Заря» фрезеровщицей. В 1939 году, обменяв комнату в коммуналке на Васильевском острове, мы переехали в Сестрорецк. Мама устроилась на Сестрорецкий инструментальный завод им. С.П. Воскова.
С началом войны вышел приказ: покинуть город за 24 часа. Вереница людей двинулась по станциям к Ленинграду. Военные нас подвезли до станции Александровка, где мы и остановились. Нас приютила у себя семья Федотовых. Вместе с хозяйкой здесь проживали её двое сыновей 12—13 лет (они учились в Ленинграде) и их дедушка. Представители власти предложили моей маме нас с сестрой эвакуировать вместе с садиком на юг. Но мама категорически отказалась, так как совсем недавно один такой состав с детьми попал под обстрел на станции Демянск Новгородской области — все дети погибли. Мама сказала, что умирать будем вместе, дома.
В связи с началом войны и подступом немцев к Ленинграду было принято решение об эвакуации завода, где работала мама. Но полностью эвакуировать его не удалось, и один из цехов перевели в Ленинград на место эвакуированного завода «Крин» («Красный инструментальщик»). Здесь рабочим пришлось осваивать изготовление автомата Калашникова. На завод с фронта приезжало военное начальство, благодарило за выпущенные автоматы и торопило с заказом. Мама стала работать круглосуточно, завод перевели на казарменное положение, а нас с сестрой поместили в садик.
8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда. Мои детские воспоминания того времени: еды не было, питание было очень скудным, разговоры у нас были только о еде. К зиме стало ещё хуже, просто ужасно. Я заболела, у меня началась цинга. Поэтому садик я не посещала, а сидела дома. Правда, еду мне из сада приносили, но её было так мало. И я ела горстями соль, запивала водой и распухала...
...Первым умер дедушка, потом хозяйка. Хоронить не было никаких сил, поэтому всех умерших на нашем втором этаже складывали на веранду. Быстрее всех от холода и голода умирали дети и неработающие. Мама рассказывала, что люди умирали прямо у станка в цехе. Помню, когда зимой мама меня возила в Ленин-град к бабушке, мы выходили на станции Ланская недалеко от Финляндского вокзала. Там стояло много товарных вагонов, а рядом лежали горы умерших. Их грузили погрузчиком в вагоны и куда-то увозили.
Летом 1942 года мама получила разрешение на эвакуацию с двумя детьми.
Нашу семью в конце июля вывезли по «Дороге жизни» через Ладожское озеро на катере. Всю дорогу нас бомбили немцы. Нас высадили в деревне Кобона, выдали паёк (консервы) и на поезде повезли дальше. Ехали очень долго, часто стояли в тупике, пропуская военные эшелоны, идущие на фронт. Многие из ленинградцев в поезде болели и даже умирали: скудный по обычным меркам паёк был непривычно обильным для них, истощённый организм не мог справиться с таким количеством пищи.
Наконец мы доехали до места, остановились в поселении в 60 км от города Бийска Алтайского края. Здесь мы прожили до конца войны. Тем, у кого на руках был один иждивенец, стали приходить вызовы с прежней работы на возвращение домой. А нас у мамы двое, пришлось ждать: мама написала письмо на свою родину в Новгородскую область. Вскоре пришло письмо и деньги от бабушки. И мы покинули Алтайский край. Обратно добирались тоже очень долго. Поезда из Ленинграда до Новгорода не ходили, пришлось ехать в г. Старая Русса — по местам жесточайших боёв, где полегла в лесах и болотах армия Власова.
Приехали в Старую Руссу, а города нет — одни развалины, и трубы торчат из землянок. До бабушкиной деревни шли пешком 50 км по сожжённой местности, ночевали в окрестных деревнях, питались тем, что росло на ещё не убранных полях.
Когда пришли в деревню к бабушке, оказалось, что у неё и дома-то нет: немцы сожгли. Вот так началась наша новая жизнь — послевоенное лихолетье.
Война закончилась Победой. Память цепко хранит ужас жизни Ленинграда в блокаду. Я до сих пор поражаюсь мужеству моей матери. Как в такой ситуации ей удалось сохранить жизнь своих детей, вывезти двух дистрофиков из ленинградского ада? Спасибо людям, которые поддерживали друг друга во время блокады, помогали чем могли. Пережив голод, холод, смерть, мы выстояли и победили, вопреки всему остались людьми, не потерявшими достоинств и душевных качеств.
Александра КУЗЬМИНА, житель блокадного Ленинграда