- «Cеверный рабочий» - http://2008.nworker.ru -

«Не сумлевайся, Мария»

Автор Анна Данилова дата: 5 октября 2011 @ 17:36 в Общество | Нет комментариев

По приезде я бросила дорожную сумку на широкую деревянную лавку и, поскольку в этот момент Катя вела в школе урок, понеслась на улицу — ту, что переходит сначала в плавный подъём, потом в спуск к родничку, его все называли кайвоне (ударение на первом слоге). Про это местечко даже была сложена частушка:
Из-под горочки виднеется:
Карелочка идёт,
Она неполные ведёрочки
На чай воды несёт.

Я зачерпнула пригоршню холодных, играющих на солнце струй, припала к ним губами, постояла, послушала вечно молодое журчание бьющего из-под земли ключа и тихо побрела назад. К дому, в котором мои родители дали мне жизнь и который теперь стоял с забитыми окнами. Уселась на крыльцо. Потрогала давно затянувшийся шрамик на скуле: он уже почти неощутим. А когда-то я чуть не лишилась глаза: меня лягнул копытом конь, потому что ударила его лопаткой по ноге, а мама в это время запирала дверь... Доски крылечка были тёплыми и гладкими — их хорошо отполировали наши вездесущие детские ножки и задницы. «Елозьте, да только ссадину не воткните», — кричала нам из коровника мама, когда мы «киршевали» на крыльце в руках с «люминевыми» кружками в ожидании парного молока.

Пришла тётя Феня, тихо опустилась рядом на ступеньки.
— Мама, мама-то ваша как? Правда ли, что замуж собирается? Всё так же ли петь любит? Ох и голос у ней — один такой на всю округу... Бывало, вечером зальётся соловушкой, бабы второпях подойники с молоком опрокидывали в коровнике: «Маня поёт!»

Про подойники я слышала много раз. Где выдумка, где правда, не знаю, но голос у мамы действительно был «один на всю округу». «Карие глазки, куда вы скрылись, мне вас больше не видать. Куда вы скрылись и пропали, навек оставили страдать...» В молодые лета её просили петь на свадьбах. Да и позже, когда осталась одна с нами, тремя детьми на руках, молодёжь частенько вертелась вокруг неё. Откуда-то мы с сестрой взяли, что мама может выйти замуж, и этого боялись больше всего на свете (хотя где они, женихи-то, если в деревне после войны остались одни старики да юнцы!). Мне запомнилось, как в один из престольных праздников на площадке возле сельмага собралось много народу. Вскрикнула гармошка, парни и девки пошли вдоль деревни. Кто-то подхватил маму под руки: «Маня, айда с нами». Мы с Катей, увидев, что она рядом с гармонистом Пецей «ведёт хор», заревновали, не захотели идти следом, уткнулись в угол магазина и — в рёв. К нам подошла бабка Онисья: «Чего блажите?» Мы подняли распухшие носы: «Да-а, мама... замуж...» Любопытная старуха наклонилась совсем близко: мол, кто жених-то? «Пеца...»

Утром нас разбудили громкие голоса из приот-крытых сеней. «И не сумлевайся, Мария. Пеца будет хороший отец дитям». «Ты о чём, бабка Онисья?» — не поняла мама. А когда до неё дошла «провокация», она рассердилась: «Пеца мне почти в сыновья годится. Посмотреть бы в глаза тому, кто распускает такие слухи...»
Мы с Катей натянули одеяло на голову, притворились спящими: вдруг и в самом деле придёт «посмотреть в глаза»?

А тёте Фене я сказала всё как есть: маме петь особо некогда. В деревне без мужика плохо, даже дрова заготовить некому. Поэтому она выходит замуж. Дядя Ваня человек хороший.


Статья распечатана с «Cеверный рабочий»: http://2008.nworker.ru

URL статьи: http://2008.nworker.ru/2011/10/05/ne-sumlevajsya-mariya.html

Copyright © 2008 «Cеверный рабочий». All rights reserved.