Так сложились обстоятельства

У Екатерины Павловны два сына. Старший — Марк. Второго сынка нарекли Александром. Муж её, фронтовик, пришедший с войны без ноги, «сидел» в конторе, счетоводил, деньги приносил небольшие. Во всем Катеньке потакал, берег её. А как не беречь! В школе на двух нагрузках, хозяйство, корова, огород — на ней. Для всех была авторитетом. Всю себя отдавала работе. С сыновьями-то, бывало, некогда и поговорить. Да и какие разговоры с детьми! Прикажешь — пусть попробуют не выполнить!
А сейчас... Эх, Марк! Пятьдесят скоро стукнет, голова седая — ни работы, ни семьи. Обитает в заброшенном доме с алкоголиками, пьёт. Шатается по деревне: кому дрова расколет, кому летом ягод продаст. Позор на старости лет! Когда она его проглядела? С юности выделялся среди сверстников: спортивный, красивый. Дерзок был — не подходи! Над ребятами верховодил. Учителя, особенно молодые, боялись его насмешек, но Екатерине Павловне не жаловались. Она раз и навсегда определила: вы учителя, справляйтесь сами, добивайтесь дисциплины... Школу Марк окончил хорошо. Отец повёз устраивать в техникум: взяли, не отказали ветерану Великой Отечественной. Но учёба не пошла, отчислили к концу первого курса. В армии Марк получил специальность шофёра. По возвращении домой устроился в совхоз, благодаря отцу сразу дали новую машину. Стал хорошо зарабатывать. Женился на хорошей девушке-фельдшере, из местных. Молодые зажили хорошо, им выделили отдельную комнату. Нонна всю работу по дому и огороду взвалила на себя: приучена у матери ко всему, молодая, сил много. Что душой кривить, старалась Нонна. Да, наверное, не всегда могла понять и поддержать мужа — стал выпивать. А у них уже сын был. Неожиданно для всей семьи Нонна забрала мальчика и уехала. Пьянки Марка стали регулярными. И в этом — Екатерина Павловна убеждена — виновата только невестка. Терпеть надо было ей и внимательнее к мужу относиться. Они с отцом рекомендовали Марку следом за Нонной отправиться. Съездил, вроде помирились, пожили, но не срослось; вернулся — запил горькую. Лечили, кодировали — всё без толку. Отец от расстройства на тот свет ушёл. А Марка ничего не волнует, была бы выпивка.
Не от хорошей жизни в город собралась переезжать. Марк ведра воды не принесёт. Нет сил зимой бороться со снегом, носить дрова, воду, ходить в магазин, следить за хозяйством. Слава Богу, есть нормальный сын, забирает её к себе.
Александр — другое дело. Непьющий, умеет на работе себя проявить, для дружбы выбирает правильных людей, семьёй дорожит, жену уважает. Может, излишне подчиняется ей, «под пятой» ходит. А Галина неласковая, не любит Екатерину Павловну. Ну да Бог с ними, лишь бы сами ладили, а она приспособится к невестке. У Александра новый дом выстроен, ей, поди, комнату отведут. И от неё польза немалая: с внуками иногда будет заниматься, помогать в учёбе.
В думах Екатерина Павловна не слыхала шума подъезжающей машины, очнулась, когда хлопнула дверь в коридоре. В комнату входил Александр. Приобнял мать, поздоровался, прошёлся по дому, присел на табурет напротив.
— Ты, вот это, — Александр смущенно кашлянул, — посмотри, почитай бумаги. Надо подписать.
— Какие бумаги, Саша? Что подписать? — сердце Екатерины Павловны заныло в предчувствии чего-то нехорошего. — Ты насчёт наследства? Чтоб дом на тебя переписать? Но ведь Марк тоже мой сын, хоть и пьяница, но имеет такое же право на наследство.
— Нет, мама, я не о наследстве. Это твое заявление в дом престарелых. Видишь ли, так сложились обстоятельства...
— Что?! — сердце Екатерины Павловны ухнуло вниз, в глазах помутилось. Ей показалось, что она ослышалась. — Что? Повтори.
— Мы тут подумали с Галиной: тебе там лучше будет. Мы целый день на работе, ребята в школе, ухаживать за тобой некогда. Да главное, вас с Галей совет не берёт. А в интернате, я узнавал, три старушки в комнате — скучно не будет. Опять же медицинский контроль, уход, сварят-приготовят, посуду за тобой помоют. Сиди читай книги, смотри телевизор. А мы будем навещать тебя по выходным.
— Сашенька, что ты говоришь? — выдохнула Екатерина Павловна. — Как же я в дом престарелых — при двух живых сыновьях? Ладно, Марк — алкоголик, так ты-то! Ведь я тебя надеждой моей считала.
— Обстоятельства, мама, так сложились. Сама виновата: не ладишь с Галей. А она мне поставила условие: «Я или мать. Привезёшь её — подаю на развод. Детей и дом отсужу». А она, мама, законы знает, в правовой системе работает. Ну пойми ты меня, прости, не хочу я с женой разводиться. Мало нам Марка? Один слоняется. И мне так запить? Да и люблю я её. Что плохого в интернате? Ещё и благодарна потом будешь. Одной в деревне зиму не пережить, нет у тебя здоровья. Беда мне с вами, бабами. Всё, пошли! — прикрикнул Александр, наклоняясь за чемоданами.
...Пять лет прожила в доме-интернате Екатерина Павловна. И всё надеялась: однажды дрогнет сердце сына, и он возьмёт её к себе. Не оправдались надежды... В прошлом году Екатерина Павловна скончалась. Последнюю волю матери Александр выполнил: хоронить привёз в родную деревню. Похороны устроил пышные, собрал всю родню. На поминках, выпив, пенял брату-алкоголику:
— А ты, пьянь, даже венка на могилу матери не купил!
Людмила ТРУФАНОВА