Она молода и весьма привлекательна. Она не сторонник сухости и формализма. Понимая, какой стресс для человека представляет судебное разбирательство, она всегда старается быть доброжелательной по отношению ко всем участникам процесса. В рамках процессуальных норм, разумеется. Она прошла все ступени судебной системы, накопив бесценный жизненный опыт. И это всё о ней — судье гражданской коллегии Северодвинского городского суда Ларисе КУПРИЙ.

— Лариса Владимировна, как такая хрупкая женщина вдруг решила втянуться в неблагодарную судейскую профессию? Тут и мужчины от напряжения и объёма работы седеют.

— Всё было до смешного банально. Я собиралась поступить в медицинское училище, но тут мне предложили работу гардеробщицы. В нашем суде. И я пошла. Гардеробщицей так гардеробщицей — почему бы и нет. Никогда меня трудности не пугали.

— Да, это, конечно, оригинально: сначала гардеробщица, потом — судья...

— Нет, потом я стала секретарём судебного заседания. В 2000 году, когда только начал создаваться институт помощников судей, тогдашний председатель суда Александр Ананьин предложил меня на эту должность. Работать я стала с Еленой Ивановной Хмарой, сейчас она уже судья областного суда. Замечательный человек с активной жизненной позицией, она многому меня научила. Как и Яков Юрьевич Ермолин, которого, к сожалению, уже нет в живых. У него я работала секретарём. Окончила юридический факультет СФ ПГУ (ныне САФУ) заочно. Потом председатель суда Александр Сергеевич Феопентов вызвал меня и сказал: «Давай сдавай экзамены на мирового. Но сдавать нужно один раз, пересдачи не будет». Так в 2007-м я стала мировым судьей, попала на один из самых сложных участков.

— Не завидую я мировым судьям...

— Да, количество дел достигало порой невероятного числа. Но по истечении трёх лет я с этим как-то сработалась. Повезло, что у нас на участке сложилась хорошая команда. Как единый организм работали, что очень облегчало задачу. Трудность профессии мирового судьи в том, что нужно обладать широким кругозором — тут и административное, и уголовное, и гражданское право. Нужно уметь быстро переключаться с одной категории дел на другую. Вот привезут тебе полный коридор пьяных водителей, которые ночью покуролесили, а потом сразу же выходишь в процесс по разделу имущества супругов, и так далее. Настоящая круговерть. Но и очень хорошая школа. Председатель Архангельского областного суда Михаил Григорьевич Аверин мировых судей называет в шутку «универсальными солдатами». Но, наверное, так можно назвать и всех судей. В апреле прошлого года я вышла на новый уровень — федеральный. А вообще работу надо любить. Даже самую тяжёлую. Если не любишь, она превращается в пытку.

— Были ли на вас жалобы со стороны граждан?

— Обоснованных — не было. Наоборот, благодарили. Я помню, дедушка, один из участников процесса, принёс мне журавлика, которого сам сделал из бумаги. Конечно, нам запрещено брать подарки. Но это ведь не коробка конфет, не коньяк. А дедушка так старался, сделал подарок от сердца. Как такой не принять. Пожилых людей много в суд приходит. И я стараюсь быть с ними приветливой, не делать так, чтобы они напрягались. Я не говорю, что надо всех встречать с распростёртыми объятиями, но мы все люди и хотим человеческого отношения. Я стараюсь, чтобы жалоб на меня не было в принципе, хотя и дел, и людей скандальных много.

— Вот как раз насчёт скандальных граждан — знаю не одного и не двух, которых хлебом не корми, а дай в суде повыяснять отношения. Как с такими управляетесь?

— На то есть специальные психологические приёмы. Вот приходит один гражданин на процесс с опозданием, я уже принимаю решение перенести рассмотрение дела, а он на пороге появляется. Чувствую, на взводе человек, и сейчас начнётся. Говорю спокойно: «Проходите, пожалуйста, присаживайтесь!». И напряжение у него спадает. Он-то ждал, что я ему сейчас претензии начну высказывать. Главное — тактично обезоружить человека, который заранее настроен взорваться.

— Будучи мировым судьёй, вы «прославились» тем, что первой в Северодвинске применили новую на тот момент для уголовного законодательства меру наказания — ограничение свободы, в народе называемую «домашним арестом».

— Если законодатель ввёл такую меру, почему бы её и не применить, если статья позволяет. Вот я и решила дебютировать, так сказать. Потом меня, правда, очень «благодарила» служба исполнения наказаний за этот приговор: сам механизм надзора за такими осуждёнными гражданами был попросту не разработан. Помню, мне тогда в шутку сказали: «Вы не ему назначили наказание, а нам...»

— Сегодня многие так и не разобрались, что из себя представляет эта мера. Рисуется в воображении у многих такая картина: запирают тебя в квартире и часового с ружьём ставят...

— Конечно же, не запирают. Но выезд за пределы города запрещён без согласия надзирающего органа. Запрещается также посещение некоторых мест. Чаще, чем в случае условно-досрочного освобождения, надо являться для проверки.

— Количество исков растёт год от года. Права стали чаще нарушаться? Или граждане юридически подковались?

— Права нарушались всегда, иначе зачем тогда суд. Если идут к нам, то доверяют. Проблема ещё и в том, на мой взгляд, что некоторые представители, желая заработать, вводят людей в заблуждение, заставляют их подавать иски по заведомо проигрышным делам. Уважающий себя юрист не станет тянуть деньги с человека.

— Курьёзы при рассмотрении дел встречались?

— Одна из сторон заставляла свидетеля при даче показаний поклясться на Библии, даже экземпляр этой книги принесли с собой. Пришлось объяснить, что закон не предусматривает подобных клятв. Одна женщина, лет под 80 ей было, пыталась взыскать моральный вред с Пенсионного фонда на том основании, что у неё маленькая пенсия.

— Друзья и знакомые не подтрунивают, не называют иронически «Ваша честь»?

— Бывает, что спрашивают о работе, но я незаметно стараюсь перевести разговор на другую тему. А если у друзей какие-то личные вопросы на юридическую тему возникают, могу посоветовать, куда обратиться за решением.

— Как вы относитесь к либерализации уголовного законодательства?

— По каким-то статьям наказание смягчается, по каким-то, наоборот, ужесточается. Декриминализируют то, что у нас не имеет широкого общественного значения. К примеру, такие статьи УК РФ, как «Клевета» и «Оскорбление», переведены в разряд административных правонарушений. И правильно. Люди зачастую злоупотребляли этим. Приходили в суд и под предлогом защиты чести и достоинства решали свои материальные вопросы. И ещё: я не сторонник смертной казни, вопрос о введении которой так активно обсуждается в последнее время.

Фото В. Бербенца