Тополиный пух, прохлада, июль

Когда мы говорим «старый Северодвинск», то при этом уголки губ опускаются вниз. Что тут скажешь: разваливающиеся деревяшки и прошлый век. Да и людей-то на улицах не видно.

Если пролететь на авто по раздолбанным дорогам в сторону пр. Ленина, то через затонированное стекло картина предстанет ещё более грустной. Мой совет: по этой части города надо ходить пешком. Если есть старый Таллин, старая Москва, почему бы не быть и старому Северодвинску? Со своей первопятилеточной социалистической ориентацией. И соответствующими названиями улиц — Индустриальная, Республиканская, Профсоюзная, Советская. В детстве они всё время путались в моей голове, потому что названия ни о чём не говорили, за одинаковыми домами пряталась одинаковая жизнь.

Я люблю ходить по этим улочкам летом. Не видно убожества облезшей вагонки, которую обновляли последний раз в середине 80-х перед приездом министра обороны Устинова, безысходности заколоченных окон. Всю неприглядность скрывают огромные тополя — ровесники города. Тополя пушат, но июльская метель придаёт особый романтический оттенок старым улицам. Можно предаться ностальгии. Когда-то по этим улочкам я топала с ранцем за плечами (единственная девочка в классе, которой был куплен именно ранец, чтобы не портилась осанка) в 14-ю школу. А зимой ещё и с лыжами в руках. Я проецирую это на сегодняшнюю жизнь. Да кто из родителей отпустит ребёнка одного? Но тогда машин ни у кого не было, чтобы подвозить детей в школу. И такие путешествия школьников по городу были в порядке вещей.

Что вижу сегодня? Старый Северодвинск что парковая зона. Вот надломился огромный тополь, словно разрезанный вдоль. Верхушка уже лежит на тротуаре, а засохший обрубок дерева торчит из-под земли на газоне. Недолог век тополя, но без них не было бы ощущения, что гуляешь по парку. От старожилов слышала, что на углу улиц Индустриальной и Профсоюзной, где стояла школа № 3 (она была однотипной со школой № 2, деревянное здание которой сохранилось в том же квартале), были разбиты школьные сады, росли даже яблони благодаря энтузиасту биологу Евгении Петровне Феликсовой.

Улица Индустриальная кажется самой спокойной и малолюдной. Основная жизнь кипит в здании полицейского управления, так что гражданам можно спать спокойно. На ул. Советской, 40 подмечаю новую вывеску «Бар на Советской». Это как раз в том многострадальном угловом доме, в котором в декабре 2009 года сразу же после капремонта случился пожар. Зашла выпить чашечку кофе, в зале ни души. Поинтересовалась у девушки за стойкой, не жалуются ли соседи, ведь всё-таки питейное заведение. «Жаловаться некому, — говорит.— По Полярной никто не живёт. Пожар ведь был...» О том, что часть дома по ул. Полярной пострадала, и сама не раз писала. Но ведь когда это было...

Вот предприниматель взял да и привёл в порядок свою недвижимость и сдаёт её в аренду. Обыватель рассудил бы так: нет денег на ремонт обгоревших квартир— так продайте людям по сходной цене. Сами отремонтируют.

Чем закончилась моя лирика? Пресловутым жилищным вопросом. Нам от него никуда. Телефонный звонок с ул. Индустриальной, 35: «Напротив нас такая развалюха — 32-й дом. Покосился весь.

Удивляемся, как у них там мебель держится, наверное, к полу прикручивают...»

— И что случилось с домом?

— Да ремонтировать пытаются, подпорки подводят. Сносить надо, чтобы не загораживал особняки...
Действительно, внутри этого зелёного квартала рядом с домом предпринимателя Виктора Казаринова вырос ещё один симпатичный особнячок с претензией на готику. Территория огорожена, ворота на замке. А рядом на покосившемся балконе растянута верёвка, на которой болтаются мягкие игрушки, развешанные на солнышке. Сколько ещё семей с маленькими детьми ютятся в таких покосившихся домах?

Впрочем, этот вопрос из разряда риторических. Можно представить, какие вопросы с классовым подтекстом могут задавать своим родителям выросшие в таких условиях дети. У них на глазах за прочным забором протекает жизнь другого уровня. И там тоже северо-двинцы, но уже ставшие представителями другого класса.