Цыганские чары


Деревенское детство


Почему мы ждали тряпичника дядю Волю, понятно: он нам что-то привозил. А кочующие цыгане привозили только себя, но мы всё равно их ждали. Когда пёстрые повозки приближались к деревне, старики многозначительно улыбались себе в усы: «Ярманка идёт».

Но никаких увеселений у кочующего народа не было, вся «ярманка» заключалась в том, что цыгане спешивались и начинали стучаться во все двери, выпрашивая «чего не жалко», походя предсказывая судьбу или предлагая гадание. Мы, дети, в эти минуты переживали жгучее любопытство вместе с чувством внутренней тревоги...

Одно воспоминание о цыганах у меня связано с оранжевым капором из плюша. Мама сшила мне его из своей девичьей жакетки, когда я училась во втором классе. Она хотела спасти мою голову от жестоких ветродуев, потому что в школу мы ходили почти за три километра в деревню Затулки.

Материя разрезалась на полоски, каждая пропускалась через иголку, с обеих сторон присбаривалась, и уж потом заготовки сшивались вместе. Под подбородком капор завязывался лентами — мода маминого детства. Так что мой головной убор из плюша напоминал шар и ярко переливался на солнце. Кому-то капор нравился, они хвалили маму за рукоделие, а кто-то подшучивал надо мной: «Пережиток прошлого».

В этом капоре я проходила всю зиму, и уже была середина марта, снега горели под солнцем, рассыпая алмазы, — аж ломило глаза. Однажды выходим из школы, а нам говорят, что со стороны Никифарихи едут цыгане. Мы всполошились, скорей бы добраться до дому. Кто-то из больших мальчишек показал на меня: «Вот её и украдут». «Она не похожа на них, и глаза синие», — заступилась за меня сестра Катя. «Зато шапка у неё горячая, цыгане будут греться». Мы подходили уже к своему полю, расстояние казалось ещё меньше, так как хорошо просматривались крыши домов, когда увидели, что нас догоняют две повозки. «Дром, дром», — крикнули сзади. Вся наша группа из восьми человек отступила в снег, освобождая укатанную дорогу. Так как я, подгоняемая страхом, шла первой, то после обгона ближе всех и оказалась к повозке. Лошадью правил молодой «рома» в очень высокой шапке. А кучу малу укрывало одно большое пёстрое одеяло. Под ним дремал чернобородый старик, галдели дети, молодая цыганка прижимала к груди ребёнка. Цыганёнок постарше повёл глазами на меня, что-то сказал матери, она рассмеялась, запрокинув голову. Потом повернулась к вознице, тот придержал лошадь. Цыганка выпростала руку из-под одеяла, сложила в крючок указательный палец, поманила меня. Я, забыв о страхе, смело подбежала к ней. Она провела рукой по моему капору. «Нэво?» Я с готовностью развязала ленты. Цыганка взяла моё «солнце» в руки. Повертела. Приподняла голову ребёнка, напялила. Крохотная головка утонула в оранжевом шаре. Цыганка опять засмеялась, вернула мне капор. Она и не хотела его отбирать, только примерила ради забавы. Повозка укатила. Я собралась было надеть капор, но сестра вырвала его из моих рук. «Надень наничку, а то...» И сама вывернула капор, нахлобучила на меня. В этом колпаке я и пришла домой.

Мама постирала капор, пока он выветривался на верёвке, долго сохнул, тем временем в воздухе потеплело, и он больше не понадобился, я стала ходить в платке.

А цыгане в тот раз в нашей деревне так и не остановились, проехали дальше, наверное, торопились. Зимой они не странствуют.

И всё-таки «ярманку» мы увидели. Это произошло летом. Три повозки весёлой пестроты стали центром нашей вселенной. Кони с колокольчиками. У одного к чёрной гриве привязан красный бант. Ромалы прошлись по домам, быстро оглядели заулки, где что лежит. Бедность нашей деревни их удручила. «А где богаче?» — спрашивали их. «Э-э, отсюда далёко». «Так вы откуда будете», — не поняла бабка Акулина. «Кэлдэрари».

Кэлдэрари обосновались в дальнем углу луга, где петлял ручей. Пока они разбивали шатры, вся деревенская детвора гроздьями висела на околичных воротах. Мы видели, как цыгане распрягают лошадей, как орава детей голышом носилась вдоль ручья, ныряя в брызгах и что-то крича на своём языке. А когда вечером от земли стал подниматься пар, со стороны шатров уютно потянуло дымом и замелькали красные огни костра, послышался отрывистый смех. Однако, к нашему огорчению, никто из взрослых так и не захотел навестить табор, а одним нам ходить туда было запрещено.

Случай представился на следующий день, когда тётя Дуня и тётя Таня обнаружили в своём хозяйстве разор, недосчитавшись хохлаток. «Нет, это не лисьи проделки, сейчас хватает корма в лесу. Ищи курей в таборе». Следствие взял на себя тёти Танин племянник Шурка. «Не волнуйся, кока, я пойду в разведку и всё выясню». Его вызвались сопровождать две девушки Клава и Маша. Мне и моим подружкам досталась роль толпы. Кэлдэрари встретили нас весело. Они скрутили для Шурки цигарку, прикурили от тлеющих углей костра. Мы начали возиться с цыганятами, а наши следователи тут же забыли, зачем пришли. Они перенесли весь свой интерес на кочевую жизнь, трепали гривы цыганских лошадей, болтали с кэлдэрари обо всём, что придёт в голову. Самыми словоохотливыми в общении оказались двое — Доня и его жена Глада. Он был строен, да не вышел лицом: вислый нос, на щеке большое родимое пятно, а она, наоборот, красавица. По руке гадала Шурке, отведя его в сторону, и ничего за это не просила. Но тот расплатился по-своему: кивая на нас, сказал: «А вот они знают много частушек про вашего брата. Верно я говорю, девчонки? Ну так уважьте». И мы пели:

За цыгана вышла замуж,
Девушки, не каюся.
На молоденькой лошадке
Каждый день катаюся.
Цыганка раз, цыганка два,
Цыганка три, четыре,
Меня «цыганочку» плясать
Цыгане научили — да!
Мы надеялись, что вечером, как и обещал Шурка, вновь пойдём к цыганам и уже сами будем слушать их песни у костра.

Однако всё обернулось иначе. Когда мы стояли у ворот в ожидании Шурки, Клавы и Маши, вдали показалась цыганка. Она шла вдоль берега ручья в сторону деревни с бадьёй в руках. Это была Глада. Потом с каким-то гортанным криком выскочил за ней Доня. Он настиг её вблизи деревни, стеганул верёвкой по спине, оставив тёмный след — то ли грязи, то ли крови. Глада вырвалась, и тогда Доня её заарканил, выламывая руки.
Мы со страху разбежались по домам.

На следующее утро табора на лугу уже не было. А в деревне ещё долго говорили о цыганах: «Сорный народец... Как он жену-то свою — арканом да по спине, по спине, будто лошадь перед ним... А сам-то страшный — чистейшей воды облейзана».

Бедность нашей деревни удручила цыган. «А где богаче?» — спрашивали их. «Э-э, отсюда далёко».
Фото с сайта www.bigpicture.ru

Подготовить к печати Подготовить к печати

Статья: Цыганские чары
Дата публикации: 17 октября 2012

Автор(ы): Анна Данилова   (сайт автора)
Кол-во статей у автора - 815
Рубрика статьи: житейские истории

 
Оставьте комментарий!
Поля отмеченные (*) - обязательно должны быть заполнены





РЕКЛАМА




Создание сайта
mArtMedia