Мы, журналисты, работающие в судебной сфере, уже привычны к негативным реакциям фигурантов статей: не любят люди, чтоб общественность была в курсе их тёмных делишек. Как правило, дальше угроз о расправе и судебных тяжбах дело не идёт.

Но в этот раз мне не повезло. Незадолго до Нового года из Северодвинского суда в редакцию направили иск заключённого одной из колоний северодвинца Алексея Ишкова о защите чести, достоинства и деловой репутации.

Поводом послужила небольшая заметка «Грабёж на глазах у хозяина», где я рассказал о преступлении ранее уже дважды судимого Ишкова, который с напарником ворвался в квартиру к человеку, избил его и ограбил. Приговор по этому делу, отправивший Ишкова на два года в колонию строгого режима, на тот момент уже вступил в силу, его кассационная жалоба Архангельским областным судом была отклонена.

Что же не понравилось истцу в моей публикации? А. Ишков посчитал, что, рассказав о совершённом им преступлении, я вторгся в его личную жизнь, нарушил его права и свободы как гражданина Российской Федерации, в частности тайну личной жизни, и нанёс ему моральный вред. За «обиду» истец потребовал с редакции 300 тысяч рублей компенсации.

В исковом заявлении Ишков упирал на то, что газета якобы уже осудила его, при том что приговор суда на тот момент ещё не вступил в законную силу. Однако это не соответствовало действительности, благо в тексте статьи указано, что приговор не вступил в силу и может быть обжалован, что я и заявил судье на предварительном слушании дела. На этом же заседании меня, представлявшего интересы газеты, привлекли и в качестве соответчика как автора публикации.
Доводы, изложенные мной в свою защиту, были простыми. Данные, изложенные в статье, были взяты исключительно из материалов уголовного дела, с которым я, выполняя свои профессиональные обязанности журналиста, знакомился в канцелярии суда. Судебный процесс по данной категории уголовного дела был открытым. Посещать его и знакомиться с ходом дела имеет право любой гражданин России. Мне же как журналисту право освещать в газете данный судебный процесс, знакомиться с материалами по делу предоставлено пунктом 4 статьи 47 ФЗ «О средствах массовой информации», который гласит: «Журналист имеет право получать доступ к документам и материалам, за исключением их фрагментов, содержащих сведения, составляющие государственную, коммерческую или иную специально охраняемую законом тайну». Ни к одной из вышеуказанных категорий дело Ишкова не относилось. К тайне личной жизни описанные в статье подробности грабежа тоже относиться не могли. Каких-либо других сведений о его личной жизни моя статья не содержала. К тому же и опубликована она в общественных интересах, нарушенных данным преступлением.
Можно предположить, что двигало Ишковым при написании иска. Отчасти уязвлённое заметкой самолюбие, отчасти желание побывать в родном городе (видимо, истец рассчитывал на то, что его привезут из колонии на суд), отчасти попытка сохранить хорошую мину при плохой игре. Вот, мол, посмотрите, моё имя замарали, в грязь втоптали, разве не до-стоин я сочувствия и снижения срока заключения? Однако реванш Ишкову взять не удалось. Федеральный судья Денис Котов иск отклонил. Решение не вступило в законную силу и может быть обжаловано.