Белой ночью

Не размыкая глаз, продлеваю полусон. Но тут что-то лёгкое шелестит над самой головой, и это уже явь: от распахнувшейся настежь рамы — забыла на ночь закрыть на защёлку — откинулась занавеска, надулась парусом над кроватью. Надо срочно унять «шторм». Поднимаюсь со своего «корабля», досадуя, что вот и разладилась погода, если порывы ветра уже врываются в дом. Но за окном полный штиль. Мне в глаза смотрит белая ночь. И никакого мастера и эльфа. На черёмухе сидит какая-то мелкая птаха, самозабвенно точит серебряную пилу, вернее своё горлышко. Так и не засыпала или уже проснулась? Ветка доходит почти до стекла, можно достать рукой, потрогать кисти с налившимися беловатыми пупырышками. Но я боюсь вспугнуть маленькую певунью. «Пили-пили, пили-пили». Короткая передышка. И снова «пили-пили, пили-пили». Пауза длинней. Потом — молчание. Наверное, пичужка почувствовала мой взгляд. Но пожалуй, что нет. Я гляжу на неё, а она — на пупырышки, которые вот-вот разродятся звёздочками соцветий. Ну продолжай, птаха, пой. Должна же я получить награду за то, что пожертвовала своим сном. Утомилась? Ну и не надо. Тишина — тоже хорошо, ведь всё-таки ночь, даже если она светлая, как день. В такие мгновения можно услышать, как растёт трава.
Наутро вся моя черёмуха стояла в цвету. Упругие кисти напоминали белые в беспорядке развешенные по зелёным кудрям листвы свечки. Над ними кружили, на все лады щебетали птицы. Садились, вспархивали. Среди них, конечно, была и та, которая мне пела ночью.
Я растворила окно. Душистый запах наполнил комнату, я сорвала цветущую ветку и взяла её с

Фото Владимир Бербенец