Дед Мороз после бала

— Анатолий Алексеевич, что главное для Деда Мороза?
— Общительность, умение работать с людьми. Дед Мороз — тот же культорганизатор.
— Вы «дедморозите» с 20 лет. Где приходилось работать?
— На уличных площадках, семейных обедах, в школах, цехах, ресторанах, ночных клубах... Каждый год у меня новая программа и новые конкурсы.
— И как оно — в ночных клубах?
— Ой, однажды работал в баре, где братва собралась. За бороду дёргают, за шубу хватают... Шпана она и есть шпана. А в ночных клубах обычные люди, которые пришли встретить Новый год, и их надо «разогреть».
— После солидного стажа в культуре вы пришли на Севмаш стропальщиком в 41-й цех. Но в душе-то вы...
— ...работник культуры. А в юности хотел поступить в Щукинское, стать актёром.
— Откуда родом?
— Со станции Тундра. Восемь классов окончил в Исакогорке, десять — в школе-интернате для детей железнодорожников в Котласе. Там играл в духовом оркестре, первые навыки театрального искусства получил в театре-студии у Анатолия Мироновича Кисельгофа, актёра Котласского драмтеатра. Вместо Щукинского училища окончил Северодвинское ГПТУ № 1, за год получил две специальности: матрос и слесарь-судоремонтник. В училище был капитаном команды КВН, играл на гармони и в духовом оркестре, вёл кружок гитары. Стал работать на Севмаше в 22-м цехе на дизель-электроходе «Иван Плюснин». Служил на флоте — тоже духовой оркестр, ВИА, шефские концерты. После службы вернулся в цех. Пришёл в ДК Ленкома и попросился в гремевший по всей стране агиттеатр «Северянка», которым руководил Георгий Вениаминович Бездольный. У него я прошёл хорошую школу. (На бенефисе Лебедев несколько раз говорил о принципах «школы Бездольного», например: концерт должен быть для ВСЕХ, чтобы для любого зрителя в программе нашлось что-то интересное. — Г.Ч.) В цехе организовал самодеятельность, ВИА. Жил тогда в общежитии, где тоже отвечал за организацию досуга. Десять лет был членом профкома цеха.
— А как вы стали руководителем ДК «Юность» на Кирилкина?
— Бездольный посоветовал мне поступить в Ленинградскую высшую профшколу, которую я окончил в 84-м по специальности «методист-организатор клубной работы», и вскоре меня назначили заведующим, а затем директором детского клуба «Юность». (В свою очередь, Лебедев и сам потом многим помог в профессиональном становлении: хореографам Варваре Зажигиной, Наталье Галузиной, режиссёру Наталье Громовой. — Г.Ч.) В том, что этот ДК существует, заслуга Евгения Николаевича Лазаренко, добрая ему память. Сначала у нас работали четыре человека, были класс баяна, фортепиано, танцевальный коллектив и изостудия. Потом появился хор, затем я выбил ставку руководителя духового оркестра... Постепенно коллективов стало больше, штат вырос до 26 человек. Дети занимались, клуб проводил праздники для микрорайона... Весело жили! Когда в 1994 году из отдельных клубов образовался Комплекс детского творчества, я перешёл работать в профком Севмаша методистом по организации досуга.
— Песни-пляски в рабочий полдень?
— Не только! Вот, например, по всей стране проходил обмен водительских прав. У нас он был организован прямо в цехе, людям не пришлось никуда ездить и стоять в очередях. Приглашал я представителей военкомата, ГАИ, врачей — они давали нужную людям информацию, отвечали на вопросы. Организовал несколько коллективов: ансамбли «Русская песня», «Хорошее настроение» (оба участвовали в бенефисе А. Лебедева. — Г.Ч.). Выступали по цехам и отделам, ездили в Архангельск, бывали в колониях в Талагах и на Конвейере. Проводили игровые программы и концерты в воинских частях. На мне были самые большие цеха — 50-й и 55-й. Не отказывал и другим цехам, если обращались. Не могу не назвать тех, кто поддерживал нашу работу: В.Л. Буковский, Р.Б. Бобрецова, В.И. Походий и другие. А главное — председатель профкома Севмаша Наталья Михайловна Шевченко, она всегда любила и уважала самодеятельность. Возглавивший после неё профком Н.Ю. Шадрин первым делом запретил заключать договоры с концертмейстером, а потом вообще сократил культорганизаторов — пусть, мол, этим занимается Ленком. Так в 2002-м я стал и полтора года был безработным. После статьи в «СР» меня пригласили на работу в Ягринский ДК, но на ту зарплату жить трудно. И в 2004 году я пошёл в стропальщики.
— Может быть, и правда век самодеятельности прошёл?
— Нет, считаю, она нужна не меньше, чем раньше. Людям необходимо отводить душу. Ни одного профессионала вы не запихнёте выступать в литейный цех! Даже за деньги. Кстати о деньгах — сейчас и самодеятельные артисты вынуждены брать плату за выступления, но ведь очень небольшую. Пусть программа простенькая — но это же наши рабочие люди: они хотят заниматься творчеством, и у них получается. А своих артистов рабочие принимают с большим удовольствием. В декабре мы с ансамблем «Белое море» выступали в 50-м цехе: народу было очень много, принимали «на ура»... Есть же на предприятии спортивные коллективы, они далеко не олимпийского уровня, но их поддерживают, финансируют. Почему к художественной самодеятельности другое отношение?!
— О чём вы мечтаете?
— Вот Путин сказал: надо развивать спорт. И везде стали появляться спортивные площадки. Я мечтаю, чтобы Медведев сказал: надо развивать культуру.
— А что такое культура?
— Поведение человека в обществе. Отношение к другим людям. Это главное. То, как человек проводит досуг, это показатель уровня культуры. И очень важно, кто и как занимается организацией досуга. Потому что любой концерт, вечер отдыха — опосредованное воспитание человека.