Небеса Татьяны Щербининой

Вторая книжка отличается от первой объемом и содержанием. И вышла, на мой взгляд, несколько «лохматой», несобранной, однообразной. В первый сборник стихи тщательно отбирались, почти все они мной принимались на ура, а некоторые даже с восторгом. Во второй книжке отметила бы как состоявшиеся лишь некоторые — это цельные стихи, в которых угадано верное настроение, ритм, мелодия. Нельзя сказать, что остальные 150 стихотворений просто проходные — нет, конечно, но, видимо, они уже не созвучны мне теперешней.
Стихи второго сборника Татьяны отличаются большей экзальтацией и экспансивностью. Это отражается в метафорах, доведенных до гротеска, а также в сниженно-бытовом стиле изображения некоторых реалий. Не все такой доморощенный пост-экспрессионизм у поэтов приемлют. Жаргонизмы, интенсивные глаголы придают стихам напряженно-устрашающую окраску.
Темы стихотворений второго сборника развивают темы первой книжки: любовь, одиночество, времена года, быт (бытие). Исчезла тема деревни, зато хорошо вписывается в новую манеру поэтессы тема города.
Хочу показать несколько метафор, ярко характеризующих второй сборник.

Лежишь ты, и булькают годы-мгновенья,
И время шаманит — старик шепелявый.
(«В момент опьянения кажешься богом...»)

В подсознанье — кукиш, пустота.
(«Подлечить растрепанные нервы...»)

Все чаще в стихах Татьяны стали появляться строчки на больную тему — достатка в семье: «Витает доллар путеводным знаком...», «Бабки», проценты, гонорары...», «Все в этом мире ценится в у.е....», «Купюры пестрые охапками летят...».
Город, в котором живет Татьяна, предстает в стихах то чем-то маленьким, вроде кораблика бумажного, то чем-то угрожающим — скорее тюрьмой, чем надежным укрытием.

Мой город — черная звезда,
Уютно-светлый крематорий...

Нам город дряхлый и бескрылый
Безумьем высветлил глаза.
(«Провинциальные поэты»)

Многие стихи Татьяны начинаются с описания неба или других атмосферных явлений. Небо (облака, солнце, звезды) — самый любимый персонаж в лирике Щербининой.

Мое небо — чад. Я вдыхаю смог.
Я жую оставшийся воздух.
(«Двадцать первый век»)

И небо — как забор больничный
Над невозможностью летать.
(«Провинциальные поэты»)

Правда, во втором сборнике небесные звезды из видимости исчезают, а хрустальный купол неба превращается в каменный, но постоянная духовная связь автора с небесами примечательна — надеюсь, не потому, что они расположены у Т. Щербининой так низко.
Т. Щербинина — талантливый человек, у нее есть свой читатель. Думаю, свой читатель будет и у сборника «Осколки музыки» — читатель, которого не отпугнут ни мрачные мотивы некоторых стихов, ни излишняя (возможно, протестная) экспансивность автора.