Неподъёмная «Булава»

Такая неопределенность с закладкой очередного корабля, который вместе с тремя остальными того же класса — «Юрием Долгоруким», «Владимиром Мономахом» и «Александром Невским» — должны были в ближайшие годы стать основой боевой мощи стратегического подводного флота ВМФ России, не вызвала никакого удивления у специалистов. Им известно, что причиной этой неопределенности является недоработанная конструкторами твердотопливная морская баллистическая стратегическая ракета «Булава-30» (SS-NX-30 по западной классификации или РСМ-56 по российской, а также имеющая шифр Р-30 3М30). Из двенадцати испытаний этой ракеты, которые проведены за последние годы, неудачными, точнее аварийными, оказались семь, а три только относительно удачными — головные части ракеты долетали до цели, но не попадали в нее, имели очень большое отклонение от намеченных районов падения.
Вот и последний пуск 9 декабря нынешнего года с борта тяжелого атомного подводного крейсера «Дмитрий Донской» (класс «Акула» проект 941), находившегося в подводном положении в акватории Белого моря, закончился провалом. Третья ступень ракеты повела себя, как говорят спецы, нештатно, разукрасив утреннее полярное небо ярким спиралевидным свечением, которое засняли на пленку норвежские наблюдатели. А потом распространили по всему миру как не-обычную картинку. То ли испытания ракеты, то ли полета НЛО. Тем более что отечественные информагентства больше суток ничего не сообщали об очередном неудачном испытании.
В чем причина неудач «Булавы», которую делают уже без малого десять лет? Мнения у специалистов на этот счет диаметрально противоположные. Одни, сторонники жидкостных ракет (именно такие баллистические ракеты в основном использовались в ВМФ СССР и России), утверждают: проблема в том, что создавать «Булаву» поручили Московскому институту теплотехники, который никогда не работал над морскими баллистическими ракетами, а занимался наземными твердотопливными «Тополями», в том числе шахтным и грунтовым «Тополем-М», новым подвижным комплексом РС-24, и не имеет опыта в конструировании ракет с подводным стартом. Мол, МИТ отнял проект у Миасского государственного ракетного центра имени Макеева, который всегда занимался именно морскими ракетами. А между наземными и морскими — огромная разница. Запускать ракету — с земли (из шахты или с подвижной пусковой) или из-под воды — надо уметь каждый раз по-своему. Во втором случае на носитель оказывает огромное влияние резкий переход из водной стихии в атмосферу, качка корабля, волнение моря, другие малопредсказуемые физические воздействия. Для того чтобы все их учесть, нужно пройти большой путь испытаний с наземных качающихся стендов, потом переходить на подводные стенды и только потом на подводную лодку. А разработчики из МИТа решили значительно сократить время и затраты, понадеялись на модное сейчас электронное конструирование, многие виды испытаний провели на компьютерах, которые не дают, как ни старайся, полной «картинки» всех процессов, воздействующих на ракету, — отсюда и результат. И времени потратили уже невиданно, и денег — тоже. Называют цифру в 50 млрд. рублей.
Конкуренты «жидкостников», в свою очередь, утверждают, что жидкостные ракеты излишне громоздки, для них нужно делать слишком большие подводные лодки, которые потом более заметны в океане, чем меньшие по размеру. Да и шума они производят больше, что тоже сказывается на их скрытности. К тому же жидкостные ракеты — взрывопожароопасные. Все аварии, которые когда-либо происходили со стратегическими ракетами, — это аварии на ракетах с жидкостными двигателями. Твердотопливных — бог миловал. Соединенные Штаты, кстати, давно отказались от жидкостных ракет, делают только твердотопливные. Что наземные «Минитмены», что морские «Трайденты».
«Жидкостники» возражают: у наших ракет больше мощности, они могут доставить к цели более крупные заряды. «Твердотопливники» акцентируют внимание на том, что их ракета быстрее стартует, ее не сразу можно засечь после пуска, а что до веса забрасываемого заряда, то сегодня не нужно посылать на противника мегатонны, достаточно килотонн, но попадающих точно в цель, чтобы супо-стат отказался от продолжения агрессии...
Спор этот бесконечен, но он ни на йоту не приближает нас к ответу на вопрос, что происходит с «Булавой». А на самом деле в ней, как в капле воды, отразился тот развал оборонно-промышленного комплекса, что проходил на наших глазах все последние двадцать лет, но на который никто, по большому счету, не обращал внимания.
Хотя и говорили о нем чуть ли не на всех совещаниях в высоких сферах. Говорить говорили, реальной помощи и поддержки не оказывали. Ни деньгами, ни организационными мероприятиями, ни компетентными и ответственными специалистами.
Вот и получилось, что в создании «Булавы» участвуют более 650 предприятий и КБ, которые номинально возглавляет МИТ. Но будь руководители Московского института теплотехники, как говорят, даже семи пядей во лбу, они все равно не могут проследить за созданием двигателей, систем управления какими-то чипами, которые влияют на полет ракеты, на программу обеспечения ее функционирования и многое-многое другое, без чего «Булава» не летает. Поразительная вещь — все аварии, которые случались с ракетой в процессе испытаний, оказывались новыми, то есть их причины не повторялись. Получалось как в известной басне: хвост вытащат — нос увязнет, нос вытащат — хвост... И так далее. Что, как понятно даже неспециалисту, свидетельствует только о том, что дело тут не в конструкции, а в системе управления, в программном обеспечении полета ракеты. Хотя, конечно, и каждую детальку, даже самую маленькую, поступившую на сборочный конвейер с того или иного предприятия, надо проверять с особой тщательностью — гарантий их безусловной кондиции никто сегодня дать не может.
Сегодня квалифицированных кадров в оборонке — раз и обчелся. Средний возраст конструкторов, инженеров, техников и уникальных монтажников зашкаливает за пенсионный, станки, оборудование, конвейерные линии — сорокалетнего возраста, высокоточной продукции на них изготовить почти невозможно. Оклады в ОПК такие, что молодежь туда на аркане не затащишь, а тех, кто приходит, нужно доводить до требуемого уровня специализации не год и не два, а добрых десять лет. Так что сваливать всю «вину» за провалы «Булавы» только на МИТ — это искать крайнего, но не решить проблему в комплексе.
Ставится вопрос: а нужны ли нам такие дорогостоящие системы, как подводный ракетно-ядерный флот или Ракетные войска стратегического назначения? Многие страны живут без них и прекрасно себя чувствуют. Ведь ракетно-ядерное оружие еще не применялось ни в одной войне и вряд ли когда-либо будет применяться. Но в этом и ценность такого оружия, безусловно крайне затратного и неэффективного с военной точки зрения, но очень эффективного с геополитических позиций. Шестьдесят с лишним лет после Второй мировой войны прошли для нашей страны в относительном спокойствии и мире именно потому, что у нас было и есть такое оружие. Способное остудить пыл любого серьезного и мощного агрессора. Да и в «восьмерке» нас принимают и слушают именно потому, что у нас есть такие ракеты, как «Воевода», «Стилет», «Тополь-М» и «Синева», — другими равными с передовыми странами мира достижениями в экономике и технологиях мы пока похвастаться не можем.
Будет у нас «Булава» — останется Россия в числе ведущих стран мира со всеми вытекающими отсюда последствиями, не будет — наступят другие последствия. Хотя это не означает, что все остальные достижения цивилизации мы должны забыть и не развиваться. И все же. Выбора у нас нет — только доводить до ума неподъемную ракету. Ее ждут не только подводные крейсеры с именами великих русских полководцев и святых. Ее ждет и страна. Пусть закладка четвертого крейсера «Святитель Николай» оказывается отложенной на пару месяцев — мы потерпим. Важно, чтобы «Булава» полетела туда, куда необходимо. А потом стояла на боевом посту, защищая наше настоящее и будущее. Надежда нас не покидает.
Никита ПЕТРОВ,
военный обозреватель «Делового вторника»