У них была своя война

Этот самоотверженный человек в годы войны был бригадиром комсомольско-молодёжной бригады нашего завода. И единственный из них ныне здравствующий. О фронтовиках обычно пишут много, а о тех, кто ковал Победу в тылу, у станков, вспоминают не часто. Между тем их вклад в общую Победу огромен. О чём свидетельствуют воспоминания И.М. Максимова.

И.М. Максимов: «Вот таким 15-летним мальчишкой пришёл я работать кузнецом на завод
№ 402. Моими «коллегами» были такие же подростки, а в цехах трудились в основном женщины и старики».

У станка с 8 до 20

Первый день на заводе 402 запомнился нам, 25 ребятам — выпускникам Архангельского ФЗУ, особенно. Прибыли мы в Молотовск в июле 1942 года. Помню, когда прошли через вахту завода, меня, деревенского мальчишку из Лешуконского района, поразило все: высокие здания, громадные ворота, широкие деревянные мостовые. В кузнице я увидел пожилых (тогда мне казалось — стариков) мужчин за молотами и женщин. Горели печи, бухали молоты на раскалённые заготовки, на застекленной стене, как в зеркале, отражались блики пламени от печей. Через ворота и окна в цех проникали лучи солнца. Зрелище это казалось мне сказочным... Но праздник первого светлого дня прошел, и начались будни. Поселили нас на Яграх в двухэтажном доме. Доставляли на работу через пролив буксиром. Рабочий день — с 8 до 20 часов. Обратно мы часто на буксир не успевали и шли пешком по длинному мосту и сыпучему песку. Однажды, придя с работы, мы обнаружили своё жилище обворованным. После этого нас поселили в городе. Сюда с конца 1943 года из районов прибывали другие ребята. Вот тогда-то руководство вплотную занялось общежитиями, расселением в них по цеховому принципу. Жили скученно, спали на двухъярусных деревянных топчанах. Было душно и грязно. Не хватало одежды, обуви, белья. Мыло давали в цехе по одной столовой ложке на неделю. Было оно жидкое и вонючее, но и этому были рады. В конце 1943 г. в кузне сделали душ. Сначала мылись по очереди, а потом разделили на мужской и женский.

За работой и живот не урчит

В августе 1942 г. я стал кузнецом. Подручными у меня были Федя Фофанов, потом Алёша Парфенов, Юра Курейко, машинист молота Аня Федяевская. Получилась дружная бригада, достаточно было взгляда или кивка бригадира. Инструмент: гладилки, ручники, зубила, спецклещи, каталки — изготавливали сами. Всё раскладывали так, чтобы в процессе ковки всё было под рукой.

Частых перекуров в связи с нагревом заготовок не устраивали. Я внушал ребятам, что в работе перестаёт урчать живот и быстрее проходит время до обеда или до ужина. Что тут говорить, недоедали, пайку хлеба делили на три части, ещё и с товарищами делились. Вообще, суровую годину нас окружали замечательные люди: начальники цехов В. Д. Захаров (до 1943 года) и М.В. Афанасьев (до 1945 года), мастера П.В. Шефов, И. И. Семаков.

Штампов в то время было мало, а главное — ковка была свободная. Ковали тройники, четверники, ключи, ручки, гайки, разные скобы, утки, коромысла, тяги и другое. Свободная ковка способствовала профессиональному развитию кузнеца. Надо было думать об инструменте, о приемах, о том, куда потечёт металл. В 1942 г. в газете «Сталинец» обо мне даже написали как о стахановце! А в конце 1943 года я был награждён значком «Отличник социалистического соревнования наркосудпрома». Теперь он в музее завода. В том же году нашей бригаде было присвоено почетное звание «Комсомольско-молодежная фронтовая». А в феврале 44-го от нашего завода в Москву были направлены четыре бригадира «фронтовых», в том числе и я. Был я даже в ЦК комсомола.

Подняли, а разбудить забыли

Помню такой случай. Отработали мы подряд три смены (день-ночь-день), а переночевав, должны быть на работе к 8 часам. Накануне вечером мы с Юрой наказали вахтеру и коменданту обязательно нас разбудить. Как они потом рассказывали: поднимут меня, а я опять валюсь на кровать, глаза не открываются. Они стали кричать, что мы опоздаем на работу, только тогда мы очухались. Но всё равно мы задержались на 25 минут, спасибо начальнику цеха М. В. Афанасьеву, который принял удар на себя. С нас, шестнадцатилетних, спрашивали за работу, как со взрослых, и не делали никаких скидок на малый возраст! Работали по 11 часов, а то и больше, на вредных работах и без выходных. Если выдавался в течение месяца по приказу директора завода один свободный день, мы его использовали на военной подготовке. Нас, плохо одетых, обутых в рваные ботинки с подвязанными медной проволокой подошвами, взводами вели пешком на Малую Кудьму на стрельбище. Теперь с высоты десятого этажа стационара ЦМСЧ я пытаюсь увидеть это стрельбище, но не нахожу...
В 1946 году врачебная комиссия запретила мне работать кузнецом. Трудовую жизнь я отдал Севмашу, окончил Северо-западный заочный институт в Ленинграде по специальности «Технология машиностроения», работал в отделе главного технолога, уже долгие годы на пенсии. Есть у меня 11 медалей, в том числе «За доблестный труд», правительственные грамоты.

Каждый юбилей Победы для меня — день гордости и большой скорби. Загубили фашисты моих братьев Степана, Ивана, Василия, Дмитрия, Павла, Афанасия. И так почти в каждой семье. Многие из тех ребят, которые окружали меня со светящимися глазами у наковальни в 1943 году, потом ушли на фронт и не вернулись. Светлая всем память.

Фото Д. Попова