Никогда!

Кровь, боль, жестокость —сколько таких печальных историй о войне мы знаем... Но иной раз известные события раскрываются с нового, непривычного ракурса. Ведь творили её те же люди. И хорошие они или плохие — от нации не зависит. «Здесь мне 15 лет, это 1946 год, станция Мустамяки в Карелии», — протягивает одну из чёрно-белых фотокарточек Зинаида Александровна Лукашова... Через год эта улыбчивая, но всё же серьёзная девочка (как и многие в годы войны) окажется в Молотовске, с которым будет связана вся её дальнейшая жизнь. Но всему этому предшествовали несколько лет оккупации, которую Зинаида Александровна увидела глазами подростка.

Предателям — собачья смерть

Август 1941 года. Немцы рвутся к Ленинграду. А железнодорожная станция Саблино, откуда наша героиня родом, находилась всего в 38 километрах от города. «Уезжайте, здесь будут стрелять. А если не уйдёте, мы вас сами расстреляем», — предупредили пришельцы.
Семья собрала свои пожитки и отправилась пешком в Псковскую область за 300 километров. Пришли в старинный город Порхов, в 60 километрах от Пскова. Остановились в деревне Большие Бляницы.
Наутро староста забрал отца помогать немцам возить патроны под Ленинград.

— В целом простые немецкие солдаты к нам относились неплохо. Мы больше терпели от продажных русских, — вспоминает Зинаида Александровна.

Чуть позже её мать вы-звали к волостному, назначенному немцами. С собой она взяла младшую, Зину. Для храбрости. Но в дом вошла одна.

— Я не могу повторить эти слова — они слишком вульгарны. Но в течение 15 минут я слышала только его крики: «Ты почему девчонок не направила на работы?». А нам было по пятна-дцать, тринадцать и одиннадцать лет.

От волостного мать вышла в слезах, с оторванными пуговицами на груди и с сумкой без ручки.
— Помню, как тогда, ещё в 1942 году, я сказала: «Мамочка, не плачь! Наши придут, они предателям дадут!».

Волостного через год повесили партизаны. И написали на плакате: «Предателям — собачья смерть». Из петли его вынимали немцы.

«Филиппов, беги!»

Патроны отец нашей героини Александр Филиппов возил недолго — месяц.
В один из дней нагрузили, как обычно, телегу, а немец что-то замешкался. Телега отъехала от складов, но от остальных отстала. И тут он остановился и говорит: «Филиппов, беги!».
— Отец подумал, что немец не знает значения слова и расстреляет его. А тот опять: «Филиппов, беги!». Вот так он получил свободу.

Позже семья переехала в Порхов: у них был свой огородик и ежедневный паёк в 300 граммов хлеба.
— Придут разгружать вагоны соли — мы подбираем крупинки с земли. А немцы нас прямо в вагон посадят: «Берите». То же с овсом. По три-четыре килограмма набирали и кисель варили.
В 1942 году в городе объявились партизаны. Один из них заложил мину вверху кинотеатра. Упавший верхний этаж убил 250 немцев. На склады свезли мужчин и выстроили в ряды, чтобы отвести в военный городок на расстрел. Среди них был и отец Зинаиды Александровны. «Отец пошёл — ничего не ел, — заворачивая хлеб и лепёшки, сказала мама. — Передай. Ты маленькая, тебе ничего не сделают».

Отца Зина увидела где-то в середине колонны.
— Даже не знаю, откуда у меня взялся этот ужасный крик. Как вспомню, ком к горлу подходит. Истеричным голосом я закричала: «Паа-аа-пааа!» — и кинулась прямо в центр.
Отец не обернулся. Не подняли головы и двое молодых немцев, сопровождавших колонну. Будто это их на расстрел вели.

Когда колонна пришла в военный городок, немцы стали отпускать тех, кто работал на железной дороге (среди них был и Александр Филиппов). А остальных посадили в закрытые вагоны и увезли в Германию.

Перешитые сапоги

В Порхов приехал один из немецких санитарных поездов. Любопытные девчонки заговорили с врачами, показывавшими фотокарточки своих детей. «Вы когда вернётесь?» — спросили девочки. «Никогда», — услышали в ответ.

— Мы думали, они не понимают вопрос. А потом смотрим: один из врачей наклонился и плачет. Даже будучи детьми, мы поняли: где-то произошёл прорыв фронта, и уже идёт наступление наших войск.
А позже пришёл ещё один состав с немцами. Оборванными и побитыми. Испуганные, они даже не разговаривали с нами.

«Щёлк-щёлк», — звучно цокали каблучки переделанных немецких сапог, в которых мимо шли русские девочки.
— Как они идут... Как солдаты! — заметил кто-то из немцев.
А другой добавил:
— А они ведь знают, что мы отступаем...

***
Помнит наша героиня, как в город пришёл карательный отряд и начал жечь всё подряд. Как семьи спасались в деревнях, где ещё оставались чудом уцелевшие дома. Как после недельной передышки возвращались в Порхов и не могли узнать ни одной улицы: кругом стояли печи и трубы...
— Я и сейчас, когда вспоминаю, плачу, — говорит Зинаида Александровна.
В 1944 году её маму отправили работать на станцию Мустамяки в Карело-Финскую ССР. Отца взяли на фронт, откуда он пришёл с медалями. А в 1947 году приехали в Молотовск, здесь Зинаида Александровна 37 лет проработала крановщицей на Севмаше и полюбила этот город.